— Месяц назад я поделилась у себя в ФБ возмущением по поводу участившихся эвакуаций детей из школ и детских садов — и вот теперь, похоже, стану фигурантом уголовного дела в связи с лжеминированием. Абсурд. Но — всё по порядку.

В декабре школы и детские сады Москвы то и дело подвергались атакам лжеминёров (либо же это были такие учения — так до сих пор и непонятно). Моих детей это тоже коснулось. Я была очень раздосадована: по три эвакуации в неделю на нашу семью! Есть камеры, охранники, целые отряды людей, специально обученных выявлению готовящихся терактов — зачем гонять детишек из садика и обратно? Довозмущалась.

Теперь я знаю, КАК это происходит. Какая-нибудь тётка или дядька-охранник, желая выслужиться перед начальством, нажимает «тревожную кнопку» при первом заслышанном слове из серии «бомба», «взрыв» или «терроризм». И неважен контекст происходящего: услышал — жми кнопку! Получишь косточку или сладкий пряник.

Вчера в половине пятого я привела дочку на «Школу дошколят» в школу 1353 города Зеленограда (корпус 425А). Я вечно опаздываю — за это в том числе и наказана, видимо. Буквально вбегаем в здание — кивок охраннику — и к турникету. Что такое? Заблокировался, что ли или сломан? — мельком думаю, и пропихиваю дочку под турникет (если б не пропихнула, то инерция моего мчащегося тела просто придавила бы её к турникету). Вижу уже и учительница маячит в проходе, ждёт отстающих из гардероба. Вижу, что другие родители, отправившие детей, спокойно сидят в холле (ну, те, нормальные люди, которые никогда никуда не опаздывают и успевают всё делать без спешки)… В общем, понимая, что всё — как всегда, я этот досадный турникет тоже преодолеваю. Просто пролезаю под ним — и всё! Надо ведь быстрее. И он всегда был открыт. И другие люди сидят — в общем, всё как обычно. Подумаешь — турникет!

Всё происходит в какие-то секунды. Но от моих противоправных действий с турникетом охранница Ирина начинает кричать: «Куда?! Без документа нельзя!..» — «Правила что ли изменились у вас? — говорю я, — Позавчера ещё вы меня пустили… И вообще — это же я, мы с вами болтали в понедельник, вы позабыли что ли?..» — и всё в таком духе. А сама продолжаю торопливо переобувать дочку — и учительница уже нервно поглядывает, и урок три минуты как начался. Препираться потом будем.

«Без документа нельзя!» — кричит тётя, игнорируя справедливый вопрос об изменении в правилах посещения и о том, где это отражено и почему меня не предупредили — я бы взяла паспорт… Я говорю: «Да всё, всё уже, я ухожу, я не угрожаю ничем». Тётя свирепеет: «Я позову директора по безопасности», — и он появляется, как из табакерки — из ближайшего кабинета.

Я к тому моменту уже повесила детскую одежду и обувь в гардероб и собираюсь ретироваться — дома у меня остальные дети и ужин на плите. Я и из дома выскочила-то ненадолго — благо, что школа в нескольких минутах езды на самокате. Какой тут паспорт? Никогда же не требовался! Я недоумеваю и во всём происходящем сохраняю ощущение лёгкости, и что я тут совсем ненадолго, и «всё-всё-всё, уже улетаю». Но эти двое — со странной, несоответствующей моменту рьяностью — начинают наступать на меня и рычат «вас надо задержать! стойте, мы сейчас вызовем полицию»… Мне смешно.

Я бросаю через плечо: «Вызывайте, конечно. Ведь я так похожа на террористку». И улетаю на своём самокате, уверенная, что инцидент исчерпан, а в следующий раз обязательно возьму паспорт.

Но не тут-то было. Через полтора часа старший сын, отправленный мной забирать младшую сестру с занятий, звонит мне и говорит: «Тут в школе такой переполох. Полиция приехала. С тобой хотят поговорить» , — и передаёт трубку прапорщику Чудакову. Тот желает знать, почему я сообщила о минировании здания. Я закашливаюсь от удивления: «О каком минировании?» — «Ну, — отвечает прапорщик Чудаков, — нам сказали, что вы тут всюду бомбы заложили и угрожаете взорвать здание. Родители и охранник это слышали»…

Театр абсурда развивается дальше. Через полчаса за мной присылают полицейскую машину. За это время мне успевают дважды позвонить из полиции (уже из каких-то других отделов) и ещё — директор школы. Сказать, что я закипаю — не сказать ничего. Я одеваюсь, полная решимости доказать всем свою невиновность. Дети, слушая мои переговоры по телефону, уже в лёгком испуге. Особенно трое младших.

Апофеоз: на пороге появляются люди в чёрной форме с надписью «РосГвардия» — три дочери в возрасте трёх, шести и восьми лет начинают рыдать в голос. «Мама, мы тебя в полицию не отдадим!» — а самая младшая грозится «прогнать этих полицейских». Подростки 13, 15 и 17 лет в недоумении, но сохраняют покой.

Отправляюсь на полицейской машине в здание школы (сказала им «Так может я сама добегу, тут же рядом?» — «Нет уж, мы за вами машину пришлём»). В школе — силовики всяких разных видов (полиция, кинологи, собака прекрасная, руководство охранного предприятия, следователи, дознаватели и некие представительные люди в штатском).

Оказалось, что школу всё-таки эвакуировали. Но. Почему-то спустя два часа после моего «преступления турникета». Мне вот странно: если я так походила на террористку с бомбой, то почему полиция не была вызвана сразу же? Почему тётка-охранник, прежде чем нажать свою «тревожную кнопку», подождала окончания именно наших занятий (там ещё до фига других кружков)? Хотела, наверное, чтобы я пришла за дочкой — а тут меня и сцапают?

Долго жду своей очереди в холле среди множества полицейских. Узнаю всю правду о грозящем мне наказании: «Заведомо ложное сообщение о минировании, совершённое публично — статья 207, часть 2 УК РФ, от трёх до пяти лет лишения свободы либо штраф в размере одного миллиона рублей».

Наконец захожу и я. Даю под запись показания человеку в штатском. Сто сорок раз жалею о невоздержанности своего языка. Отпущена домой.

Написала жалобу директору школы и в Департамент образования Москвы — на предмет неадекватных моему «преступлению» действий сотрудницы охранного предприятия.

[Текст письма есть в распоряжении редакции, в нём Екатерина подробно излагает обстоятельства инцидента, подчеркивая, что с самого начала учебного года турникет для родителей, приводящих детей на вечерние занятия платной «Школы дошколят», был всегда открыт, никаких документов от взрослых не требовали, а школьный охранник давно знает её лично. Весь пятиминутный визит в школу и разговор с охраной проходил при многочисленных свидетелях, и ответственность за ложный сигнал о заминировании школы целиком лежит на охране, считает Екатерина, а её детям причинён моральный ущерб. — «Зеленоград.ру"]

Размышляю о случившемся. Представим, что рядом с этой тётей-охранником (её зовут Ирина) ученики школы играют, допустим, в телефон. И один из них скажет «Я похож на террориста», или того хуже — «Я тебя щас взорву, я заложил бомбу»… Бросится тётя Ира-охранник нажимать тревожную кнопку и вызывать полицию? Задержат ли «проговорившихся» по подозрению в «заведомо ложном сообщении о…» и далее со всеми вытекающими? Или есть здравый смысл у людей, держащих палец на кнопках тревожности?

Спасибо этой ситуации — я получила ответ на свой вопрос о том, почему происходят эти бесконечные ложные эвакуации. И мне становится чуть понятней механизм рассеивания массовой паники в связи с «угрозами терроризма». «Я похожа на террористку» — под этим названием можно, наверное, снять смешной фильм или телепередачу. О том, как глупо и бессмысленно распространяется в обществе паника, как выслуживаются перед начальством тётки-охранники и на что тратят свой бесценный ресурс силовые структуры.

На следующий день после инцидента, 16 января, несколько зданий школы 1353 снова эвакуировали — дети из старшей и начальной школы (бывшей школы 618) стояли на стадионе возле корпуса 429 и были распущены по домам, детей из детского сада отвели в Культурный центр «Зеленоград», откуда их забирали родители.