Председатель общественной организации «Родители Москвы» Илона Менькова создала телеграм-канал «Родители Москвы и МО за очное образование», в котором на момент публикации состоит около шести тысяч человек. Она считает, что долгое нахождение у компьютера вредно.

«Ребенок с утра до четырех часов сидит перед экраном, потом еще домашнее задание, — рассказала Менькова „Зеленоград.ру“. — Они не двигаются, мало выходят на улицу, уроков физкультуры нет».

Санитарные правила (СанПиН) предписывают, что ученики старших классов не должны проводить за компьютером во время урока более 25 минут. Но по мнению Меньковой, школы сейчас повсеместно эти правила нарушают: «Дети по факту проводят у экранов гораздо большее количество часов. Многие дополнительные занятия тоже перевели в онлайн, и дети вынуждены проводить за компьютерами больше времени, чем иные взрослые на работе».

Впрочем, похоже, что санпины не регламентируют общее время, которое ребенок может безопасно провести за компьютером в течение дня. Однако перемен практически нет — надо следить, чтобы удачно подключиться к следующему уроку, рассказала Ольга, мама семиклассника. Её сын говорит, что устаёт и при очном обучении, но при дистанте усталость тотальная: и физическая, и моральная. Она говорит, что даже её, взрослого человека, «от продолжительной концентрации внимания на экран начинает физически тошнить, а тут дети…».

У некоторых детей после использования видеоконференции начались проблемы со здоровьем. О «тяжелейших головных болях» у своего ребенка рассказала Анна. В школе она сказала, что готова самостоятельно заниматься по любым учебникам, но все онлайн-уроки ребенок посещать не будет.

Но хуже всего ситуация у 12-летней дочери другой нашей читательницы, её тоже зовут Анна. Фактически, она оказалась перед выбором: сохранить здоровте или отстать от программы. У неё плохое зрение, сильная близорукость, в прошлом году пришлось делать операцию — глаза приходится беречь. По рекомендации врача дома нет телевизора, нет игр на компьютере и телефоне, фильмы смотрит редко. Интернетом пользуется, но в разумных пределах — «не по шесть часов в день». Но теперь нагрузка на зрение значительно выросла — во время уроков ей приходится заниматься за компьютером, а потом ещё готовить домашнее задание. Пропускать занятия или не делать нельзя, чтобы не отстать.

От такой нагрузки у дочери Анны ежедневные головные боли. Большинство учителей дают несколько минут для разминки глаз, но это не меняет ситуацию. «К школе у меня претензий нет, — говорит Анна, — я понимаю, что они вынуждены исполнять указы свыше. Только вот почему эти указы свыше даются? Почему все исполняют указ мэра, при этом органы надзора молчат и соглашаются, нанося вред здоровью наших детей? Почему не объяснят мэру, что не допустимо детям столько быть за компьютером?»

Санитарные ограничения — палка о двух концах. Их игнорирование приводит к проблемам со здоровьем, а соблюдение — к проблемам с учебой.

«В нашем классе „съехала“ успеваемость даже у отличников, самых усидчивых и внимательных, — говорит Наталья. — Хотя дети весь день за компьютером и даже не выходят гулять, как минимум половину материала не усваивают».

При дистанционном обучении упор делается на отстающих детей, а «передовики по знаниям страдают от безделья», считает отец троих детей Олег. Ещё одна проблема по его мнению в том, что при удаленной работе ребенок находится на своей территории и поэтому учителю сложно контролировать детей.

При этом учителя пытаются переложить свои обязанности на родителей, считает Анастасия. Учитель звонит ей «каждый вечер и предлагает что-то проконтролировать», но она посылает учителя общаться с ребенком напрямую. «Учитель получает зарплату, а я всё брось и сиди, объясняй ребенку уроки», возмущается Анастасия.

На результатах учебы сказывается и то, что детям сложно сосредоточиться на учебе в домашних условиях. Школа настраивает на учебу, а дом — наоборот. Даже взрослому человеку трудно на удаленке переключаться от дома к работе, считает Олег, а дети «в принципе этого делать не могут и не будут».

С учетом дистанционки весной, дети уже более полугода «толком не учатся», считает Илона Менькова. Если весной идею дистанционного обучения она восприняла нормально, то сейчас заметила, что результаты оказались неудовлетворительны.

Ребёнку Виктора поставили двойку только потому, что из-за проблем со связью она не успела ответить на вопрос учителя. А Ольга вынуждена постоянно делать замечания младшему сыну, чтобы он не шумел во время уроков у старшей сестры. И это, пожалуй, самые безобидные проявления проблем с техникой и местом для занятий. Хуже, когда в одной квартире одновременно занимаются несколько школьников.

Илона Менькова сомневается, что родители, у которых учатся несколько детей, смогут обеспечить их всех необходимой техникой и предоставить достаточно пространства для работы в условиях квартиры. Просить технику у школы Менькова не хочет, потому что выступает против дистанта принципиально.

Максим, напротив, решил попросить школу обеспечить его сына техникой. По его мнению, если родители вынуждены сами приобретать компьютеры и доступ в интернет, такое образование уже нельзя считать бесплатным — это значит, что государство переложило ряд обязательств на плечи родителей.

Непонятно, должна ли школа обеспечивать детей техникой. После обращения в школу, классная руководительница предложила Максиму свой планшет. «Школа, видимо, не готова предоставлять технику, — предполагает он. — А если я буду писать жалобы, ей дадут по шапке — плохо проведенная работа с родителями. Это такой рычаг воздействия на родителей». У Максима нет цели подставлять преподавателей под удар, но он считает необходимым преодолевать психологический барьер ради того, чтобы обеспечить детям нормальное классическое образование.

На дистанционном обучении дети дичают, считает Ольга. Они могут целый ходить по дому немытые, нечесаные, либо вообще не вылезать из постели и тащить туда же тарелки с едой.

Другая Ольга жалуется на недостаток контактов с учителем и одноклассниками — нет вербального и зрительного контакта, нет поддержки друга или «помощи зала».

«Как оказалось, это очень важно — знать реакцию на свой доклад не только учителя, но и своих одноклассников, — рассказала Ольга. — У дочери появилась замкнутость, закрытость, тревожность. Головные боли, плохой сон, неуверенность: правильно ли я сделала, а что скажет учительница?»

Дистант не способствует развитию навыков общения, которых детям и так не хватает. Старшеклассники, по мнению Ольги, уже имеют опыт общения друг с другом и с учителями, но нельзя предсказать, как длительное отсутствие живого общения скажется на младших детях.

Часть родителей переживает, что дистанционное образование может стать постоянным и основным, тогда как классическое образование в школе станет платным и останется привилегией элиты.

По мнению Максима, правительство и ставит цель узаконить дистант как один из вариантов нормы. Он говорит, что уже анонсирован эксперимент, в ходе которого его узаконят на два года, а затем введут в тех регионах, где посчитают это экономически нецелесообразным. Речь об эксперименте по внедрению модели цифровой образовательной среды — Москвы и Подмосковья среди пилотных регионов нет.

«Чиновники всегда смогут сказать — мы не лишаем вас образования, вы можете пользоваться удаленным, — считает Максим. — Я не хочу этого допускать. Это прямой путь к расслоению общества по уровню возможностей. Огромное количество людей будет отсечено от вузов».

Активисты обмениваются образцами писем и жалоб в министерство просвещения, Роспотребнадзор, Рособрнадзор, мэрию и другие ведомства.

Максим намерен призывать родителей делать эти запросы, давать им правовую оценку, а потом составлять исковые заявления. Но тяжелее всего для чиновников, по его мнению, будут не судебные тяжбы, а расходы. Поэтому он призывает родителей обращаться за техническим обеспечением. Если большинство запросит выделить компьютеры, планшеты — это будет нелегко для школы.

Борьба идет не против школы, а за нее, говорит Илона Менькова. Противники дистанта хотят, чтобы детей в будущем не лишили школы в ее традиционной форме. «Есть другие мнения, некоторые поддерживают дистанционное образование, это их право, — говорит Менькова. — А мы хотим, чтобы у нас было тоже право выбора».