Прежде чем строить новый город, специалисты тщательно изучили местность, и нашли, что «территория, отведенная под его строительство, требует улучшения её природных качеств». В частности, петлявшая в зарослях кустарника мелкая речка Сходня, которую можно было «форсировать» не замочив ног, да к тому же загрязненная стоком посёлков, не годилась для будущего Спутника.

Поэтому решено было обводнить реку, улучшить её санитарное состояние и создать на ней водоём. В 1959 году, излагая свой замысел в публикациях и выступлениях, зодчие придали ему конкретные черты. Так первый главный архитектор города Игорь Рожин писал в журнале «Жилищное строительство»: «Маловодность реки Сходни (меженный сток около 30 м/сек) является, пожалуй, главным недостатком терри­тории, выбранной для строительства города. Для того чтобы жители будущего города могли купаться и занимать­ся водным спортом, предполагается создать водоём площа­дью 25 га, запрудив Сходню».

Он же, выступая перед московскими школьниками по приглашению комсомольцев Бауманского района, преподнёс идею так: «Территория будущего города — это луга и пашни, красивые леса с берёзами и хвойными деревьями. Вся территория пересекается маленьким ручейком, который можно перепрыгнуть, — это исток Сходни. Мы собираемся запрудить реку Сходню и получить водоём размером примерно 200 метров в ширину и километр в длину. В водоёме можно будет не только купаться, но и заниматься гребным спортом».

А архитектор Земячковский, слова которого привела газета «Правда» в феврале 1959 года в первой публикации о нашем городе, так изобразил грядущие перемены: «Недалеко от центра — стадион с зимним крытым спортивным залом. Он примыкает к городскому парку, террасами спускающемуся к реке Сходне. Здесь возникнет большой водоём. К услугам жителей — яхты, катера, лодки, открытый плавательный бассейн. На южном берегу водоёма (там, где теперь дендрарий — ред.) расположится пляж».

Тогда же в 1959 году началась подготовка к сооружению плотины через Сходню — несколько экскаваторов стали рыть яму для водного бассейна. Но на рубеже 1960-х основные строительные работы развернулись довольно далеко от этого места — в 1-м микрорайоне, а будущий городской центр оставался пока только на бумаге. В натуре же глазу открывался почти нетронутый деревенский пейзаж. Будущую Южную промзону, аккурат между будущими же «клюшками», пересекала грунтовая дорога, впереди жалась к высокому берегу извилистая узкая Сходня. Слева на крутом обрыве мостились колхозные постройки: коровник, птичник, сарай — они пережили деревню и попали на снимки второй половины 1960-х. За рекой на пологом берегу живописно раскинулась деревня Савёлки. Дни её были сочтены, но пока всё так же зеленели луга, паслось у опушки леса колхозное стадо коров, возле птичника суетились и кудахтали куры, деловито урчал в поле трактор.

Прошло несколько лет. Шел 1965-й. Спутник успел стать Зеленоградом, деревенские дома в Савёлках постепенно сносили, строился 6-й микрорайон и здания Южной промзоны, а на месте будущего пруда царила грязь и разруха, сопутствующая большой стройке.

Чтобы создать городской пруд, мало вырыть котлован и перекрыть русло реки плотиной. Трудность состояла в том, что при небольшом поступлении воды из Сходни не получалось обеспечить троекратный годовой обмен в водоёме, который требовала в то время санинспекция. Специалистам нужно было найти источник для трехкратного водообмена. Предлагали разные решения: подкачивать пруд из артезианской скважины, подавать воду из Клязьмы по семикилометровому трубопроводу, или организовать циркуляцию воды в пруду путём её фильтрации у плотины и возвращения обратно в водоём.

Наконец в 1967 году всё было готово. По дну будущего водоёма проложили канал и пустили речку по новому искусственному руслу. На фотографии, сделанной незадолго до залива пруда, видно, как выглядела тогда пойма Сходни.

Залили Большой пруд летом 1967 года, когда строительные работы на его южном берегу были в разгаре. «Пруд появился раньше, чем построили заводы в Южной промзоне, — вспоминает Наталья Евграфова. — На стройке этих заводов работали каменщиками мои родители, я к ним на работу бегала, а пруд уже был, и мы там купались в то время». К 1967 году относятся и первые его фотографии.

Посмотрите на пустырь между прудом и 4-м микрорайоном. На нём хорошо видна сеть тропинок — горожане сокращали путь на работу — сначала на те самые стройки, а затем на предприятия, чтоб не ждать переполненного автобуса. «Мост в дождливую погоду старались пересечь как можно скорее — проезжающие автобусы (машин было мало) окатывали прохожих мощным фонтаном брызг! — делится воспоминаниями Наталья Нахонькова. — Потом поставили невысокие металлические ограждения вдоль тротуара, но это не спасало. Вся моя трудовая деятельность прошла в этом районе. Ангстрем, НИИТТ, МИЭТ. С транспортом было неважно, вот и ходила пешком по тем тропинкам».

«Отличный был пустырь! — замечает Татьяна Хван. — Там сложилось своё сообщество растений и птиц, которые не очень боялись людей»

Пруд получился не таким большим, как описывал его в планах Игорь Рожин — не 25 га, а 14,7 по данным биолога и краеведа Юрия Насимовича, другие же источники пишут о 10-12 га, имея в виду, по всей вероятности, большую часть водоёма от Озёрной аллеи до моста. И ширина пруда не 200 метров, а 130 в самом широком месте. Зато в длину пруд протянулся на 1,3 км: длина Большого плёса — 840 м, а Малого — 420.

Это самый большой водоём Зеленограда, что отражено и в его названии. Впрочем, с названием всё не так просто.

Новый водоём горожане долгое время прудом не называли и вообще обходились без названия. «Раньше было просто водохранилище! — говорит Анатолий Горемыкин. — Ходили купаться на водохранку!» «В июне 1971 года мы на этом пляже готовились к выпускным экзаменам. Июнь был жарким! Только тогда мы называли это место не прудом, а водохранилищем» — свидетельствует Ирина Сохранева.

«Мы его тоже называли водохранилищем и тоже готовились там к экзаменам. Правда, на 15 лет позже» — добавляет Анастасия Силантьева. «Никогда мы это место прудом не называли. Только водохранилищем» — подтверждает Павел Серёжин.

Но правильно ли называть этот водоём водохранилищем? Если исходить из того, что вода в водохранилище накапливается для дальнейшего использования в хозяйственной деятельности, то нет.

Между собой зеленоградцы как только его не называли: Городской пруд, Большой пруд, Центральный пруд, Верхний и Нижний Городские пруды (хотя это один водоём). Ещё одно неофициальное, но популярное в народе название — пруд «Ангстрем», по названию находящегося рядом одноименного завода.

Что касается официального имени, то на картах, в атласах и других изданиях он фигурирует как Большой Городской пруд, либо как Большой и Малый Городские пруды. Правда, в официальном постановлении правительства Москвы 2004 года (обновленного в 2023-м — то есть оно и сейчас действует) внезапно упомянута «набережная пруда „Ищучий“ между Центральным проспектом и Озёрной аллеей». По мнению краеведа Насимовича, это название появилось по фамилии первого префекта Зеленограда Алексея Ищука и встречается также в ряде служебных карт и научных отчётов, выполненных с использованием этих карт.

В первое же лето, ещё до того как залить пруд, берега будущего водоёма «окультурили», проложив вокруг бетонные дорожки с бортиками и устроив ведущие к ним лесенки. Устройством этого обрамления летом 1967 года занимались стройотрядовцы из Московского инженерно-строительного института (МИСИ) во время 3-го — трудового семестра. Палаточный лагерь студентов находился в Восточной коммунальной зоне, на опушке леса. «Помню, как студенты из Москвы заливали бортики бетоном, и по дну ёрзал трактор — углублял дно, — рассказывает Марина Петроничева. — Потом пруд залили водой. Правда, бортики кое-где провалились, но в целом получилось хорошо. Весь город летом на пляж ходил, к нам родственники из Москвы приезжали на выходные — замечательно отдыхали!»

Помимо дорожек по периметру пруда вдоль воды также проложили и дорожки на некотором отдалении — вдоль пляжа. Вдоль них установили небольшие фонтанчики с питьевой водой. Следующее фото сделано на одной из таких дорожек. Кстати, вернуть на дорожки питьевые фонтанчики некоторые зеленоградцы хотели бы и сейчас.

Видно, что состояние дорожки далеко от идеала: асфальт потрескался, в щелях выросла трава. Такая же участь постигла и первую набережную. «Все эти бетонные дорожки быстро рассыпались, потрескались и выглядели неаккуратно» — свидетельствует Андрей Аненков.

Планы архитекторов создать водоём, в котором горожане будут не только купаться, но и ходить под парусом, плавать на лодках, заниматься греблей и кататься на модных водных лыжах, не остались одними только фантазиями — их попытались воплотить в жизнь, создав на берегах пруда соответствующую инфраструктуру. Первой стала лодочная станция, устроенная сразу после образования пруда летом 1967 года в меньшей части водоёма со стороны 4-го микрорайона.

Горожане могли прогуливаться на лодках по всему пруду, переплывая из малой части в большую под пролётом транспортного моста.

«Можно было кататься на две стороны пруда, — подтверждает Валерия Лисовская. — Берега в малой части были живописные». «Помню, мы заплывали на лодке под мост и громко кричали, что бы услышать эхо» — вспоминает Сергей Кулакевич.

Обратите внимание на размеры лодки. «Тогда ещё на здоровенных баркасах плавали, со скрипучими уключинами и полностью деревянными вёслами. В лодки нередко набиралась вода — приходилось вычерпывать её» — вспоминает Андрей Анненков.

Чтобы взять лодку, нужно было не только заплатить за прокат — цена за сорок лет существования станции не раз менялась, но и оставить залог, например, часы или документ. «Точно, без залога лодок не давали. Я всегда часы оставлял» — подтверждает Олег Мон. «Катались пацанами, оставляли часы в залог, платили, и катались — как же здорово было!» — делится впечатлениями Александр Сахаров. «А если за временем не уследил — плати за лишний час» — добавляет Илья Лаврененков. «Из детства помню большие очереди на лодочной станции по выходным, помню, как отец отдавал в залог часы, а потом мы долго катались по всему пруду» — рассказывает Дмитрий Белышев.

По воспоминаниям старожилов, прокат лодки на час стоил сначала 60 копеек, а позже — 80. Спасательных жилетов, как сейчас, не было, зато имелся спасательный круг. Появившиеся в 1980-х катамараны можно было взять на час за 1 рубль 20 копеек.

«Да, хорошо было. На лодочках и катамаранах катались по очень доступным ценам. И пруд тогда был куда чище, чем сейчас» — замечает Елена Копьева.

У многих горожан остались тёплые и романтические воспоминания о лодочной станции. «Там многие плавали на лодке и целовались вечером» — говорит Иван Романов. «Я в 1970-х на лодочке катал девочек, и на пляже купались с лодок, хоть это и запрещали. Время было прекрасное» — ностальгирует Александр Андреев. «Бывало, вечером придёшь, принесёшь лодочнику „Столичную“ или „Довгань“, потом приведёшь девчонок и катаешь на лодке под луной» — вспоминает Евгений Лобанов. «Помнится, перед армией в мае 1990 года мы — трое приятелей взяли лодку, три бутылочки портвейна, закуску и, как говорится, отвели душу» — делится впечатлениями Вадим Голубков.

Присмотримся к старым снимкам повнимательнее.

Обратите внимание на четыре пирса справа от моста. «Одно время там стояла лебёдка — водных лыжников тянули» — поясняет Сергей Попов. Водные лыжники, яхтсмены и виндсёрферы — в Зеленограде были. Объединял их созданный в 1960-х годах при НИИТТ и заводе «Ангстрем» яхт-клуб «Парус». Это был клуб для семейного отдыха. Журналы «Техника молодёжи» и «Катера и яхты» печатали статьи о том, как самостоятельно изготовить доску, мачту и парус, рисовались чертежи, объяснялось, что научиться кататься довольно просто. Так что участники клуба сами строили яхты, мастерили доски и под звуки торжественных маршей спускали их на воду Истринского водохранилища, где у клуба была собственная зона отдыха возле деревни Пятница, известная среди зеленоградцев просто как «Зона». Отдых на воде был очень популярен среди «ангстремовцев» поэтому в начале 1970-х годов на Истринском водохранилище появились уже две зоны отдыха «Парус» и «Залив», а в середине 1980-х там отдыхало до 6000 человек в год.

Конечно, на городском пруду яхт-клубу было не развернуться, но отчего бы не устраивать время от времени парусные регаты, водноспортивные праздники, или показательные выступления по случаю памятных дат и юбилеев. Таких событий в 1970—1980-х годах было немало, о чём свидетельствуют сохранившиеся снимки.

«Это было выступление воднолыжников и яхтсменов яхт-клуба „Парус“ от завода „Ангстрем“ и НИИТМ, в которых я принимал участие подростком как молодой воднолыжник, — комментирует последнее фото в галерее Алекс Ян-Кин. — На фотографии за рулём катера Дегтярёв Алексей, за катером Алексей Белов».

Возможно, именно для таких случаев на южном берегу пруда напротив пляжа была сделана пристань, к которой могли швартоваться яхты.

В остальное время горожане использовали причал по своему усмотрению. «Пирс этот находится напротив „Элмы“, я рыбу с него ловил бамбуковой удочкой» — говорит Олег Мон. Или мальчишки, положив доску на край, ныряли с этого импровизированного трамплина — как раз этот момент попал на фото.

В начале 1970-х годов у городских властей было намерение развивать в Зеленограде водно-лыжный спорт, для чего на берегу Большого пруда смонтировали специальный тренажер. Обратите внимание на жёлтую конструкцию на переднем плане снимка.

«Это был ни разу не использованный в деле тренажёр для занятий водными лыжами, — поясняет Аркадий Кузнецов. — Я в Конаково три года водными лыжами занимался, отсюда и информация. Была такая мысль, сделать тренажёр, начали, почти собрали, а дальше дело не пошло. Почему, не знаю».

В первое же лето существования пруда на его пологом берегу оборудовали просторный песчаный пляж. Парка Победы ещё не было, и пляж был гораздо длиннее нынешнего.

Вскоре на нём появились деревянные «грибочки» от солнца, спасательная вышка и металлические горки (вроде тех, что ставили на детских площадках), с которых можно было скатываться прямо в воду.

«Горок вдоль пляжа стояло несколько, — вспоминает Ринат Магжанов. — Круто было с них в воду плюхаться — чем не аквапарк! И сортир был — вагон на колёсах. Ну хоть такой…»

«Сколько было радости от этого пруда, всё детство ходила туда купаться с родителями и бабушкой» — вспоминает Людмила Коновалова.

«В конце 1970-х начале 1980-х мы ездили купаться на пруд, — говорит Сергей Кулакевич. — В то время на берегу пруда летом работала танцплощадка, и дорога к пляжу от автобусной остановки шла мимо неё — тут было удобно договариваться о встрече с друзьями и вместе идти на пруд. Ближе к вечеру ансамбль начинал настраивать свою аппаратуру, и с пляжа можно было послушать, что поют». «Отличный пляж был, — подтверждает Светлана Е. — Загорали, купались, знакомились, а вечером шли на лодках кататься или на дискотеку».

«Мы ходили купаться на этот пруд пешком из старого 8 района, — рассказывает Наталья Евграфова, — купались и до танцев и после, до сих пор с удовольствием вспоминаю».

На пляж ходили не только зеленоградцы, но и жители близлежащих посёлков. «Мы ходили на этот пруд из Фирсановки через лес, — вспоминает Валентина Базякина. — А когда было очень жарко, купались по дороге в Щепкином болоте между Фирсановкой и Малино, а потом двигались дальше».

Казалось бы, на пляже было всё что нужно, даже детская площадка, но… не было никакой торговли, и это обстоятельство порождало неудобства, как для отдыхающих, так и для жителей окрестных домов.

«В продуктовый магазин в 6-й торговый центр народ приходил с пляжа, не стесняясь, в одних плавках: город-курорт, не иначе, — вспоминает Ринат Магжанов. — И это никого не смущало». «Особенно весело было нам, жившим в доме неподалеку — 70 м до уреза воды — в квартире на 1-м этаже, — добавляет Сергей Попов. — Пол пляжа приходили: „разрешите водички попить“. С детьми малыми постоянно приходили. Тогда атмосфера была другая, отношения человеческие. У нас даже специальная кружка имелась. Иногда прямо из окна народ поили».

Такое популярное у горожан место просто не могло не обрасти всевозможными слухами, «страшилками», байками" в которых реалии промышленного города мешались с самыми отчаянными выдумками. Время от времени на предприятиях Южной промзоны — «Элме» и «Ангстреме» случались выбросы вредных веществ в воздух, отчего кусты и деревья по всей округе покрывались странным налётом, преждевременно желтели и опадали.

«Выбросы в воздух на „Ангстреме“ я видел лично, работая там, — говорит Дмитрий З. — Недовыработанные баллоны с HBr, например, освобождали на складе перед отправкой на заправку. Обычное дело!» «Там не столько „Ангстрем“, сколько „Элма“ воздух портила, — уточняет Алла Е., — Над ней почти каждый день жёлтое облако было». И эти выбросы с предприятий оседали на пруд, отчего среди горожан ходили разные толки. Ребятишки, округляя глаза, шептали друг другу: «А вы знаете, что пруд — радиоактивный?!» «А помните, по мосту через пруд проезжала машина с бочками опасных отходов, и одна бочка ка-ак ухнет прямо в воду!» Горожане постарше говорили, что «„Ангстрем“, будто бы сливает в пруд всю таблицу Менделеева», однако, «Такой была легенда, — замечает Дмитрий Журавлёв, — но на пляже в 1970-х- 1980-х годах было не протолкнуться».

Бывалые рыбаки, удившие рыбу в пруду, имели на этот счёт свое мнение. «В 1970-х рыбы практически не было — автокомбинат выше по течению тогда всё травил, — утверждает Илья Решетников. — А позже из-за того что из „клюшек“ сливали в воду кипяток, у моста аквариумные гуппи водились».

«Мне отец в армию писал, что прорвало где-то горячую воду и поток направили в пруд, около моста, — делится воспоминаниями Евгений Мышанский. — Клёв был необыкновенный, а рыбаки стояли так, что к берегу было не подойти».

По словам старожилов, в Большом пруду поначалу водились не только рыбы, но и раки, что, вопреки «радиоактивным» слухам, свидетельствовало об экологическом благополучии водоёма. Водились раки у дамбы, где по берегам росла околоводная растительность, а на дне лежал песок, в котором членистоногие рыли себе норы.

«Ловили раков возле плотины» — говорит Александр Рудаков. «Мы — пацаны — ныряли с быков (сваи плотины), а под ними водились раки!» — рассказывает подробности Анатолий Горемыкин. Происходило это в первые годы существования пруда. В 1975 году случился прорыв возле плотины в 6 микрорайоне, уровень воды в пруду понизился. А в 1979-м пруд спустили для чистки.

«Когда мы увидели, какое количество грязи на дне, купаться в нашем любимом пруду уже не хотелось» — вспоминает Ольга Епифанцева. «Ароматы» с пруда, говорят, даже в 6-й микрорайон заносило. Обнажившееся вязкое дно с бьющейся в лужах рыбой, стало местом притяжения и для взрослых рыбаков, и для мальчишек. «Помню, как „Ангстрем“ сливали, и большие дядьки в болотных сапогах ходили по руслу Сходни, вылавливая из ила большущих рыб, — вспоминает Ян Логинов. — Я попытался тоже влезть и остался без одного сапога». «Когда пруд осушили, речка текла по каналу в середине пруда, — поясняет Олег Мон, — и мы с пацанами бегали по уши в грязи с самодельными подсачниками в руках и ловили в этом канале зеркальных карпов. Тогда глубина канала была примерно 1-1,5 метра, не больше».

Пруд почистили капитально, дно засыпали большим количеством песка, и, видимо, тогда же ликвидировали канал, по которому текла речка, направив воды Сходни перед прудом в подземный коллектор. Ниже пруда (ниже Озёрной аллеи) Сходня вновь выходит на поверхность из обгонного коллектора. Таким образом, река больше не имела отношения к наполнению пруда. «Я сам видел, как его в 1980-м из гидранта заполняли» — свидетельствует Олег Мон. В наши дни пруд подпитывается за счет грунтовых вод, родников и атмосферных осадков.

После очистки экосистема пруда постепенно восстановилась, и рыбаки вернулись на его берега. Ловили карасей, бычков, ротанов, случалось, и окуней.

«Здесь — напротив пляжа — мы хороших ротанов ловили, на костре их готовили, а что не съедали, кошкам домой несли» — делится воспоминаниями Александр Бережнов. «А я под горкой напротив „шайбы“ всегда карасей ловил, а если повезёт, то и бычков» — говорит Олег Мон. «Было дело в середине 1980-х, карася по 10-20 кг в течение трёх дней таскал с водохранилища — часть выпустил в Школьное озеро, это было в 1985—1986 году» — рассказывает Илья Решетников. «Помнится, в сентябре 2011 я поймал в пруду напротив пляжа 90 маленьких карасей и 2 больших, и 2-х окуней» — описывает рыбацкую удачу Сергей Попов.

В 1992 году лодочную станцию на Большом пруду приватизировал предприниматель Николай Зайцев, который руководил прокатом лодок и катамаранов с 1984 года.

Вскоре возле лодочной станции появилось летнее кафе: несколько пластиковых столиков и стульев и палатка, где можно было купить «Кока-колу», шампанское и другие напитки.

Лодки и катамараны всё так же скользили по глади Большого пруда, который оставался любимым местом отдыха горожан. «В выходные дни семьями катались на лодках, на катамаранах, было много молодёжи» — вспоминает Татьяна Родионова. «Как же я любила нашу лодочную станцию, — ностальгирует Лариса Зотова. — Покатались на лодочке и пошли шашлык на берегу жарить — всё рядом!» «Какая прелесть была кататься на лодочке с родителями тёплыми летними днями!» — восклицает Елена Ваксма.

Лодочная станция в малой части пруда проработала ровно 40 лет — с 1967-го по 2007-й. А в 2007-м началось возведение путепровода через городской пруд. С началом строительства нового транспортного моста лодочную станцию закрыли, поскольку в ходе реконструкции пруд под путепроводом был засыпан песком. Фактически водоём разделился на две части, и работа станции стала невозможной из-за недостаточной глубины фарватера под мостом. В 2013-м мост достроили, и засыпанную песком перемычку между малой и большой частями пруда восстановили, но её глубина оказалась всего 20 сантиметров — этого недостаточно, чтоб лодки и катамараны могли проплывать под мостом. К тому же из-за строительных работ частично затопило пирс и фундамент лодочной станции. Да ещё рабочие измазали мазутом её крышу, чтоб посторонние не ходили по ней на территорию стройки. Однако вандалов это не остановило, и они просто сорвали кровлю. За годы простоя станции изрядно досталось: её несколько раз вскрывали, кто-то пробил в стене дыру и устроил поджог. Словом, здание и пирс нуждались в ремонте, а фарватер под мостом требовалось углубить. В 2014 году владелец станции просил городские власти посодействовать в этом. Зампрефекта Олег Панин дал распоряжение строителям — те обещали сделать, но так и не сделали. Тогда владелец станции обратился за материальной и юридической помощью к обычным горожанам, но зеленоградцы его не поддержали.

В 2018 году он умер. У его наследницы не имелось ни средств, ни желания развивать этот бизнес и содержать здание. Встал вопрос о ликвидации постройки. Власти пытались найти инвесторов для этого бизнеса, но желающих не нашлось. Во многом причиной тому был недостроенный не то «аквапарк», не то ТРЦ между 4 микрорайоном и прудом. Большая неухоженная территория заброшки, обнесенная забором, портила вид местности, горожане стали обходить её стороной, некогда живописный берег обезлюдел. Так история старой лодочной станции подошла к своему концу.

Первое, что замечает глаз на старых фотографиях Большого пруда — его голые берега.

На южной стороне, там, где сегодня зеленеет дендрарий — детище зеленоградского садовода-энтузиаста Марка Трохана — тянулся скучный пустырь, посреди которого высились модерновые голубые «клюшки» Научного центра и здания Южной промзоны.

В начале 1970-х годов Марк Трохан, заручившись поддержкой зеленоградского горкома начал создавать дендропарк для отдыха сотрудников Научного центра и предприятий Южной промзоны. Постепенно парк, включающий редкие для Подмосковья растения, занял весь берег пруда.

Таким же голым и пустынным до середины 1980-х годов выглядел и противоположный берег — та его часть, на которой теперь раскинулся парк Победы.

Проект партерного парка с каскадным фонтаном, ступенями сходящим к пруду, разработали зодчие Лариса Метайкина и её соавтор Юрий Свердловский, а его озеленение в первой половине 1980-х годов стало самой значительной из работ дендролога Эдиссона Дашкова. Сам расположенный на 10 гектарах парк — деревья и кустарники, живые изгороди, нарядные куртинки и газоны, цветники и аллеи — это детище Дашкова.

Теперь уже трудно представить, что вплоть до середины 1990-х годов, пространство от Сосновой аллеи до берега пруда, где стоит сейчас спортивный кластер, выглядело вот так.

Ещё в 1971 году архитекторы Зеленограда во главе с Игорем Покровским спроектировали городской спорткомплекс — между прудом и Сосновой аллеей. Здесь должен был появиться многозальный спорткомплекс в виде пирамиды, самый большой его зал предполагал трибуны на 800 человек. Стадион, который зимой превращался бы в каток для хоккеистов и фигуристов, крытый легкоатлетический манеж, закрытый и открытый бассейны. Весь комплекс собирались построить на едином стилобате — то есть фактически это было бы одно здание.

Несколько позже была идея включить этот проект в программу подготовки советских спортсменов к Олимпийским играм 1980 года, но планы изменились, и тот спорткомплекс так и не был построен. В конце 1990-х на этом месте сложился спортивный кластер. В 1998 году построили спортивный комплекс «Орбита» с ледовым катком, двумя плавательными бассейнами и спортивным залом. В 2010—2012 годах рядом возвели регбийный стадион. Но все спортивные площадки и сооружения существуют в виде отдельных объектов и не образуют единого архитектурного ансамбля.

В конце 2010-х годов Большой пруд вместе с парком Победы и дендрарием пережил масштабную реконструкцию, стоимостью более чем в 2,5 миллиарда рублей. Для очистки дна от многолетних иловых отложений и укрепления берегов воду в Большом и Малом городских прудах спустили.

Вдоль берегов проложили живописные прогулочные набережные на воде — извилистые деревянные мостки на металлических сваях. На них установили деревянные скамейки и шезлонги. В начале сентября 2019 года ко дню города пруд заполнили водой, и на поверхности его появились три фонтана, напоминающих по форме цветок водяной лилии.

Кроме того, на пруду возродили лодочную станцию. Она разместилась в «углу» рядом с автомобильным мостом, имеет два пирса и соединяется с прогулочной набережной. Снова после 12-летнего перерыва по пруду заскользили лодки, позже к ним добавились и катамараны.