— Константин Павлович, таких школ с недобором первоклассников, как ваша, в городе три: еще школа 602 в 10-м микрорайоне и 845 в 3-м микрорайоне. Объединение в них будет происходить по разным сценариям. Прежде чем мы начнем обсуждать позицию родителей, педагогов и вашу, расскажите нам немного о том, какой сценарий по объединению предложен вам. Обсуждается ли уже что-то конкретное?

— Уважаемые коллеги, земляки, позицию нашего коллектива при принятии этого решения слушали мало — ибо решение было принято, как я понимаю, в столичном Департаменте образования, и даже Зеленоградское управление образования тут просто выполняет политическую волю руководства города об оптимизации сети учреждений. Поэтому меня поставили перед фактом: вы недобрали первый класс. Почему — об этом я готов поговорить, тут не все так однозначно. Я не согласен с позицией, которую озвучивает наше руководство: те, кто в январе набрал первый класс — герои, а те, кто не набрал — школы, как говорят дети, «отстойные», в них всё плохо и т.д. Чуть позже я к этому вернусь. Поэтому нас объединяют путем слияния с ближайшей к нам школой 852. С этой школой мы и дружим, и конкурируем уже много лет, поскольку мы расположены не так чтобы очень далеко, но и не близко — 500 метров. У наших родителей есть своя позиция... — Ваши две школы обе расположены в 11-м микрорайоне...

— Хоть школы и относительно близко, но это микрорайоны 11А и 11Б, между ними проходит дорога. Поэтому здесь не все так однозначно.

— Вам просто объявили о слиянии? А как вы сами себя ощущали по результатам набора первоклассников?

— Знаете, у нас ведь сейчас Управление идет интересным способом. Мне об этом никто не говорил, я знал, что есть такое решение: школы, которые не набрали в январе детей в первый класс по электронной записи... Электронная запись — это дело новое, мы в первый раз с этим столкнулись и оказались, в общем-то, не готовы, попали в своего рода «электронную» ловушку. Ведь раньше запись в первый класс начиналась с 1 апреля. И сейчас многие родители только собираются записываться, звонят и даже приходят, а запись де-юре не то, чтобы окончена, но электронная — закончилась. Мы бы набрали один класс... А почему не набираем два, три, четыре, я скажу чуть позже.

Так вот, я был в отпуске, мне позвонили и сказали, что «есть такое мнение...». Помните советские времена — «есть мнение»? Я приехал, меня попросили написать заявление о том, что мы хотим, чтобы нас оптимизировали путем слияния. И мы вынужденно пошли на это. При этом мы собирали конференцию трудового коллектива, родительские собрания. У меня есть 500 подписей родителей и общественности микрорайона, и я готов озвучить их позицию.

— Даже общественность микрорайона как-то выступила?

— Да, поскольку у нас школа все-таки компактная, даже по зеленоградским меркам. Она стоит на опушке леса, и этот территориальный фактор все-таки влияет, кто бы что ни говорил, что у хороших школ рейтинг есть, а в плохие родители не идут, «голосование ногами», как говорит руководство. Я готов говорить об этом. Конечно, решение о слиянии со школой 852, мне, как директору, как человеку, который все силы вложил в зеленоградское образование... Я преподаю 30 лет, и 17 лет работаю директором, и конечно, когда твою школу закрывают — это как гибель корабля.

— А ее именно закрывают, или все-таки она в каком-то виде останется?

— Общественности говорят: «Не волнуйтесь, товарищи родители и учителя, дети на улице не останутся». Действительно, не останутся, но школа как самостоятельная организация прекращает свое существование, мы сливаемся со школой 852, где есть свой директор. Нашим учителям обещана работа. Но пока даже мне — хоть я и директор, имею высшую категорию, почетный работник образования, дважды избирался депутатом, был председателем участковой избирательной комиссии — даже мне пока ничего конкретного не предложили.

— А кто должен предлагать это? Директор той школы, к которой вас присоединяют?

— Согласно Трудовому кодексу, мне должен предложить мой работодатель. Моим работодателем является начальник Окружного управления образования. Родители моей школы просят меня не уходить... Поначалу у меня была позиция — не мешать Ларисе Георгиевне, моей хорошей знакомой, директору школы 852. Мы знаем друг друга 25 лет, когда-то начинали молодыми учителями, но вы же понимаете, даже когда объединяются просто два человека — кто-то приносит свои горшки и чемоданы, какие-то проблемы возникают в чужом доме. А тут — у них сотни учеников, у нас сотни учеников, сотни родителей, у каждого свои привычки, свои учителя. Поэтому тут проблемы неизбежны. И я, честно говоря, хотел уйти, но когда мы собрали родительскую конференцию, для меня было неожиданностью, что набился полный актовый зал, пришли даже те родители, которых я, честно говоря, не ожидал. Вы знаете, как порой трудно пригласить родителей в школу в подростковом возрасте? В первом классе все на учительнице виснут, во втором — «Как мой крючочки пишет и буквы читает?», а уже в седьмом-восьмом... А тут пришли все.

— Конференция была с участием всех желающих или только так называемый управляющий совет школы?

— Нет, это была родительская конференция с участием трудового коллектива. Трудовой коллектив мы, естественно, собирали и отдельно. И они все единодушно сказали: «Константин Павлович, мы против объединения, но если вы нас убедили (а я пытался объяснить позицию, почему мы поддержали решение об объединении), мы просим об одном: останьтесь, потому что мы вас знаем, вы знаете наших детей, вы знаете наших учителей, дети привыкли к своим классным коллективам, к учителям. Если придет новое руководство, то это может иметь характер рейдерского захвата, где все равно, вольно или невольно, какие бы люди хорошие ни были, свои учителя, свои дети им ближе, и наши дети будут в положении пасынков. Останьтесь, у нас такое условие: сделать нашу школу структурным подразделением школы 852, и чтобы вы им руководили».

Логика такая: дети не хотят ходить в другое здание. Представьте себе — перемешать детей подросткового возраста. Какие-то дети придут к нам, в чужие классы, которые все теперь станут общими, а кто-то из наших детей, привыкших ходить сюда, должны будут переходить через дорогу и идти в другое здание.

— При слиянии речь идет именно о перемешивании классов или о разделении классов по зданиям?

— Это вопрос, как я понимаю, не только ко мне, но и к новому руководству будущей школы. Пока я могу отвечать только на сегодняшний день. Есть разные варианты. Мы предлагаем сохранить наш коллектив на переходный период, пока дети не подружатся, пока не притрутся педагогические коллективы, родители... Некоторые родители говорят: «Мы живем в микрорайоне 11В, где МГАДА. Мы специально пошли в вашу школу, чтобы не ходить далеко, и нам ходить в здание 852-й школы неудобно». Я думаю, у родителей школы 852 то же самое — тем, кто живёт, например, у кафе «Лесное», придется идти 700-800 метров и при этом переходить дорогу. Они привыкли к своему зданию, к своим учителям. Конечно, тут вопрос, который требует такта, терпения, толерантности.

Я, например, убедил родителей без потрясений пойти на объединение. Они сказали: «Мы из уважения к вам готовы пойти, потому что знаем вас много лет, но если вы останетесь». Я говорю: «Я останусь, во-первых, если мне предложат, во-вторых — в каком качестве?» Я много лет работал директором, директоров с таким управленческим опытом, как у меня, наверное, человек шесть-семь по Зеленограду. Ко мне нет замечаний от руководства, у меня нет финансовых нарушений, у нас нет родительских жалоб, каких-то драк или других ЧП. Кстати, о качестве нашей работы я тоже скажу.

— Всё-таки — какие конкретно варианты предлагаются по объединению? Как я понимаю, один из вариантов — перемешать классы?

— Официально этот вопрос нигде ни с кем не обсуждался. До меня только доходят какие-то разговоры, что представители администрации и школы 852 имеют какие-то виды. Но это неофициально. Официально же со мной на эту тему пока никто не разговаривал. Я думаю, поговорим, конечно.

— Перед нашим интервью я беседовала с директором школы 852 Ларисой Георгиевной Шамне, и она воздержалась от комментариев, ссылаясь на то, что пока у нее нет официальных документов об объединении школ, она ни с кем не может обсуждать никакие схемы слияния. Она тоже ждет конкретных решений.

— Я понимаю позицию Ларисы Георгиевны, поскольку она человек тактичный, но ведь не обсуждать это нельзя! Почему? Потому что документы о слиянии будут готовиться несколько месяцев, они должны пройти через Управление образования, Департамент образования, наших учредителей, должно быть решение правительства Москвы. А родители уже сейчас звонят, говорят: «Мы записались к вам в первый класс, нас 12 человек, мы готовы прийти — в каком здании мы будем учиться?». Что я им скажу? Родители спрашивают: «Мой ребенок учится в пятом, девятом, десятом классе. Где он будет учиться дальше?» Понимаете? Нельзя по таким вещам принимать решение 30 августа. Поэтому разговор, конечно, будет, я думаю, что надо искать компромисс. Люди везде одинаковы, с ними нужно разговаривать.

— Помимо проблемы с набором первого класса у вашей школы есть проблема с наполняемостью — Управление образования в ответ на наш запрос сообщило, что ваша школа заполнена только на треть. Как я понимаю, это тоже одна из серьёзных претензий к школе. Почему такое произошло, с вашей точки зрения? Школа ведь очень большая?

— Здание типовой постройки, как и у 852, как и школа 602, которая тоже не набирает первый класс — это старая школа «каре», или, как мы на своем жаргоне называем, «пентагон». Проблема стара. Я в этой школе работаю директором 8 лет; когда я пришел в 2004 году, в школе уже было по одному классу, с первого по четвертый, а набор идет 12 лет. Почему? Здесь проблема комплексная. Как говорит начальник департамента: «Родители голосуют ногами». Вроде бы логика для обывателя в этом есть, но не все так просто! Во-первых, все мы — родители, граждане — порой судим по бренду. Если говорить, что школа имеет какой-то профиль, статус, утвержденный управлением, или какие-то традиции — физмат, английский язык — то, конечно, все постараются пойти в английскую, физико-математическую, гуманитарную школу. Но есть же и общеобразовательные школы, в которых тоже учат детей и дают разностороннее образование. Я отстаиваю свою точку зрения, что общее образование — не повод думать о школе как о «сэконд хэнде» или о школе второго сорта.

Приведу пример: у нас два года назад выпускался класс, очень приличный. Мы с ним много работали, я сам там несколько лет работал как учитель истории. Мой товарищ, заслуженный в Зеленограде человек, Александр Владимирович Румянцев, был там классным руководителем. Обычная школа, обычный неплохой класс, но мы душу в него вложили. Из двадцати пяти выпускников — шесть медалистов. А в прошлом году — ноль. Пять лет назад выпуск в одном классе у заслуженного учителя Чечюлиной — восемь медалистов, четыре золотых, четыре серебряных. Волнами идет как-то, но и наша обычная школа дает хороший результат, хотя, конечно, год на год не приходится.

Второй момент: наш микрорайон на отшибе, и когда в 90-х годах был вал наполняемости школ, школы были переполнены — было по 40 и более классов, учились в три смены (тогда учились дети, рожденные в эпоху горбачевской оттепели, перестройки, когда ввели пособие женщинам в 35 рублей, люди моего возраста помнят) — тогда в 11-м микрорайоне открыли начальную школу 1667, которая получила статус прогимназии, её директор Юлия Ивановна Фомина. Чуть дальше, рядом с МГАДА, открыли начальную школу здоровья с бассейном. Конечно, две начальные школы в соседних микрорайонах сняли львиную долю первоклассников. А когда в начале 2000-х рождаемость упала, получилось, что в микрорайоне две большие общеобразовательные школы, и две начальные.

— Причем начальные школы с очень хорошими условиями, с бассейнами, собственные отдельные здания...

— Да, и родители говорят: «Мы хотим, чтобы наши дети учились автономно, в бахилах, с бассейном, с питанием... Мы не против ваших учителей, у вас хорошие звездные учителя. Но у вас подростки». Я говорю: «Так ваши дети вырастут лет через пять-семь и станут подростками». И так получается, что для нас эти начальные школы конкуренты. Сейчас эти школы тоже объединяют со средними, но нам их не отдали.

— Да, почему же вас тогда не объединили с одной из начальных школ 11-го микрорайона?

— Я могу только высказать предположение. Если бы Управление образования нам помогло... Нам не надо льгот, но если хотя бы создать равные условия конкуренции, то мы, конечно, жили бы. У нас очень хороший сплоченный коллектив, с традициями, с медалистами, со 100-балльниками. В выпуске два года назад, я уже сказал, было шесть медалистов, из них два 100-балльника по литературе, мальчик и девочка. Во всем Зеленограде 38 школ,и по литературе было четыре 100-балльника. И ведь у нас же есть и гимназии, и лицеи, они-то отбирают себе детей, а мы из обычного класса сделали 100-балльников!

— Вы говорите — если бы вам помогли. Как помогли, что можно было сделать? В чем разница — кому помогают, а кому нет?

— Мы, конечно, рассчитывали, просили, чтобы к нам прикрепили одну из начальных школ, либо 1701, либо 1667. Нет, 1667 отдают гимназии 1528 в 8-м микрорайоне, 1701 отдают школе в 9-м районе. Почему? Наверное, родители, наверное, какой-то бренд, престиж. Школа 853 — очень хорошая школа, я ее очень уважаю, её первый директор Анатолий Кондратьевич Тягилев был моим школьным учителем физкультуры. Представляете, мне уже шестой десяток, я пенсионер, но с удовольствием его вспоминаю. И передаю ему привет, если он меня слышит или читает. Вот так тесен зеленоградский мир! И гимназия Андрея Сергеевича Слесарева — замечательная. Конечно, родителям это нравится, но мы остались без начальной школы. И это не все.

В микрорайоне 11Б нет ни одного детского сада, вообще нет. Есть садик 2058, но он для детей с проблемами развития, туда водят детей со всего города. А обычные дети ходят в садики в 11А, в 11В микрорайоны, в 10-й, 12-й микрорайоны. Они сдруживаются там, и часто эти садики уже приписаны к какой-то школе, например, в 10-м микрорайоне — к 1692.

— А за вашей школой ни один сад не закреплен?

— У нас нет сада вообще. Не только у нас нет, его вообще нет в микрорайоне. Представьте — у вас родился ребенок, ему три года, вы его записали в сад. Мне звонит мама и говорит: «Хотим к вам в школу, но в садик мы ходим в 12-й микрорайон». Далеко, но где было место — туда и пошли. А там ребенок подружился с Васей, Петей, Олей...

— И теперь все они вместе идут в какую-то другую школу?

— Может быть не все, но многие. Таким образом, ряд детей из нашего микрорайона нам уже обрезают. Плюс две начальные школы. Есть же закон о конкуренции, должно быть хотя бы относительное равенство! А сейчас политика такая: те, кто не набрал первоклассников — значит, школа не готова, коллектив слабый, надо усиливать и т.д.

— Есть ряд других объективных причин для слияния, я так понимаю?

— Мне, наверное, не совсем скромно и правильно говорить, что мы вообще ни при чем, это только стечение обстоятельств. Наверное, это не так. Хотя у нас в начальной школе есть очень приличные учителя, как в любой школе, и в гимназиях, и в лицеях, и в физматах, люди-то разные. Мне говорят: «Какая школа лучше?» Ну какая поликлиника лучше? Попал ты к прекрасному терапевту — замечательно. А соседка пошла и попала к «никакому» невропатологу. И так же в любой школе, даже в элитных.

Поймите, когда сравнивают по валу: сколько медалистов, какой у вас процент качества обученности, сколько у вас 100-балльников — это правильно при условии, что все в равных стартовых возможностях. Приведу один пример: год назад наш педагог Елена Викторовна Окс, заслуженный учитель России, которая подготовила этих самых 100-балльников, выпускала седьмой класс. Мы с ними возились, дали учителей, вложили в них душу, и из одного этого класса в физмат-лицей 1557 поступили 12 человек. В Зеленограде 38 больших школ, в каждой по два, а то и по три класса. Лицей ведь набирает два, три, четыре класса, ну 80-100 человек. И из одного нашего класса туда взяли 12 человек, самых сильных, наших звездочек, медалистов, математиков, ярких ребят — они молодцы. Но они сняли сливки, и у нас вместо двух классов остался один! По логике нашего Департамента образования, у нас потеря контингента, от нас ушли.

— А значит, «качество у вас плохое»?

— Да. Я всегда привожу такой пример своим коллегам и друзьям: я люблю футбол, хоть я и не профессионал — так вот, давайте мне дадим сборную России, а тренеру сборной России дадим сборную ЖЭКа. Даже если я буду давать идиотские рекомендации своим футболистам, они все равно ее обыграют, условия-то неравные! Поэтому я всегда говорю, что да, родительское «голосование ногами» — это важно, но, наверное, надо смотреть и другое качество.

Вот ЕГЭ пишут уже пять лет. У нас обычная школа, дворовая, рабоче-крестьянская, где есть сильный класс и слабый, звездочки, медалисты. За пять лет — ни одной двойки по ЕГЭ. Можно сказать, что это дело случая, но случай — это один раз, а два случая и больше — умение надобно. Наверное, в школах, куда дети отбираются, с этим полегче, чем в обычных школах, где есть и слабые, и средние по успеваемости дети. Бывает, школы выпускают два-три-четыре девятых класса, а набирают один десятый, при этом они же вольно или невольно ведут отбор, говорят: «Вася, Петя, ты с двойки на тройку перебивался, иди в колледж» (как раньше в ПТУ). А мы один девятый класс выпустили — один десятый набрали. Значит, фактически берем всех, в том числе и тех, кто с двойки на тройку, тянем их, они выучиваются и поступают в институты. Мои выпускники в академию ФСБ поступают, и в медицинский, и пединститут, и в МИЭТ. Выпуск 2010 года, я там как учитель был и люблю их — ребята, кто слушает, привет! — из них же 99% поступили в вузы, три четверти на бюджетные отделения, в разные институты, и Полиграфический, и Медицинский, и в МГУ трое поступили. Обычная школа, а поступают в самые разные институты, ни одной двойки.

А много ли двоек было в прошлом году по Зеленограду? Я вам скажу: 40 двоек. Из школ было и по две двойки, и три, и четыре, и даже, по-моему, пять. И ничего, они работают, их не закрывают.

Но ЕГЭ — это не единственный критерий и даже не главный, есть еще и воспитательная, кружковая работа. Я готов и это обсуждать.

— А что, по мнению руководства Управления образования, ваше объединение решит проблему наполняемости вашей школы? Оно приведет к вам больше первоклассников? Школа 852 сейчас переполнена? В чем смысл такого объединения?

— Я бы не хотел говорить за школу 852, потому что коллеги работают, и я к ним отношусь с уважением. Но приведу такой пример: они сейчас набрали два или три первых класса, но из них 29 человек месяц назад были приняты из дошкольного отделения школы 852, проще говоря — из детского садика, а 18-20 человек они взяли по электронной записи. А ко мне по электронной записи пришло 11 человек. Разница есть, но не на порядок, правда? А когда по городу пошли разговоры, что эта школа набирает, а эту закрывают — это тоже породило общественное мнение, и кто-то от нас отшатнулся. Некоторые родители вообще не знали про электронную запись, у некоторых и компьютера нет, есть такие родители, которые приходят и говорят: «А я не хочу в интернет, я хочу у вас записаться», «А мы знали, что записываться можно прийти в апреле, в мае, почему нет?» Так что вопрос наполняемости сложен, тут все-таки и география, и престиж, и рейтинг какой-то. Давайте закроем нашу школу, вложим в ремонт миллионов 20-50, все сделаем по высшему классу, поменяем полы, стены, окна, оснастим электронными досками, мультимедийными проекторами и прочим, дадим статус «Школа 2000» или «Школа „Интеллект“», или «Школа с углубленным изучением испанского», и оставим тот же коллектив. И тогда мы посмотрим, под эту рекламу, под бренд — сколько у нас будет учеников. Или сделаем в нашей школе Кадетскую школу, как я предлагал.

— Кадетская школа, по-моему, планируется в новом городе?

— Да. Наверное, это вопрос к Управлению образования, но, насколько я знаю, в генплане даже было подготовлено здание в 19-м или 21-м микрорайоне, сейчас не помню. Кризис немного отодвинул эти планы, но, в принципе, дело хорошее, почему бы и нет?

— Все-таки, в чем смысл объединения, как вы это видите? Вы сказали, что, в принципе, его поддержали. Это из-за того, что ваша школа, как малочисленная, финансово не выживет?

— Во-первых, конечно, это связано с новой системой финансирования. Это отдельная большая песня, если позволит время — у меня много чего есть сказать на эту тему.

— Мы уже писали еще в прошлом году, когда в Зеленограде хотели закрывать «школы здоровья».

— Я могу профессионально рассказать об этом, если интересно. Раньше финансирование школ шло постатейно, в этом есть минусы, но есть и плюсы. Когда перешли на образовательную услугу, деньги стали поступать в школы и сады по количеству воспитанников. Вроде бы логично: больше детей — больше денег. Но получается, что здание у меня большое, его нужно отапливать, освещать, чистить снег, содержать водопровод, канализацию и прочее, причем эти затраты не меняются, что 300, что 800 учеников в школе. Если учеников мало — денег на это остаётся в разы меньше. Мы уже ужали накладные расходы, ужали управленческий персонал, убрали мало-мальски возможные ставки технических работников, но эти выходы не бесконечны, и денег на это нет. Поэтому я и говорю, что экономически я задыхаюсь. Правильно ли это?

Давайте так: в 90-е годы закрывали сады, все говорили: «Зачем нам столько садов, рождаемость упала». В 2000-е рождаемость выросла, мы строим новые сады, пытаемся вернуть старые. Где гарантия, что через 5-7 лет эта волна из садов не поднапрет в средние школы? Наверное, всё будет так, как было в советское время: сначала мы укрупняли колхозы, деревни объявляли неперспективными, потом разукрупняли... Подойдёт рождаемость, будет в объединённых школах по полторы-две тысячи детей. Разве этот монстр будет управляемым, когда у него по 4-5 зданий — сады, школы? Управленческий персонал, который сейчас хотят сократить, только вырастет. В каждом здании будет свой заведующий, менеджер, администратор, замдиректора. Ведь директор общего комплекса становится генеральным директором, а у него еще в каждом здании и свой заместитель должен быть. Мы пытаемся сократить персонал или мы хотим его раздуть? Поживём — увидим.

— Таких примеров слияний школ на вашей памяти раньше не было? Такой процесс запущен в первый раз?

— Это политика нового руководства Москвы, политика Департамента образования. В том году эксперименты шли в Москве, некоторые школы закрывали, но, в основном, те, которые проваливали еще какие-то работы: с ЕГЭ, ГИА, где не изучали предметы, где физкультурник преподавал физику... Но у нас-то ничего этого нет, к нам нет никаких серьезных замечаний!

В нашей небольшой по численности школе работает 20 кружков. Кто знает, что наша команда мальчиков 1999 года рождения — двукратный чемпион Москвы по регби? Никто. У нас есть две регбийных секции, — клуб «Доверие», замечательный клуб, очень известный в Зеленограде, и Федерация регби Зеленограда. Они друзья-партнеры, но конкурируют бешено. У нас есть тренажерный зал, карате, для малышей — различные оригами, вышивки и прочее. У нас занимается и футбольная спортшкола олимпийского резерва «Спутник», две команды, мы им бесплатно предоставляем зал, и дети занимаются зимой. У нас тренируется спортшкола «Благовест» — настольный теннис, есть карате от клуба «Орленок», есть прекрасный тренажерный зал от Дворца творчества, чего только нет! За счет чего это все? За счет того, что у нас много площадей, прекрасно развито дополнительное образование и оно бесплатно. Конечно, мы бы хотели это сохранить. Родители говорят: «Мы не против того, чтобы объединялись другие школы, но у нас есть какие-то традиции, давайте их сохранять. У нас есть традиции турслетов, Дни здоровья, ни в коем случае не закрывайте тренажерный зал — подростки туда ходят качаться, вместо улицы, вместо пива они занимаются спортом!» Разве это плохо?

— А кто-то из родителей выступал за объединение? Были такие, кто говорил: «Да, мы хотим пойти в 852-ю школу, это нам как раз хорошо»?

— У меня с собой даже есть текст решения родительской конференции. Они говорят: «Мы, конечно, не хотим, но если вы говорите, что выжить вам будет трудно, и вы просите помочь — мы готовы вас поддержать». Вот их позиция. «Но сохраните классы, не перемешивайте их, сохраните учителей...» У меня ведь замечательные учителя! Наверное, и в соседних школах есть прекрасные учителя, но все привыкли к этому зданию. Как бы я сделал, как просят сделать наши родители и педколлектив: набрать новые классы в объединённую школу, первый, десятый, пятый — их можно открывать в любом здании — и дать родителям возможность выбрать, в каждом из двух зданий обучаться. Чтобы в каждом здании была своя параллель.

— Мне кажется, это решение обосновано, прежде всего, местом жительства детей. Ведь есть же СанПиНы, по которым первоклассники не должны ходить в школу через дорогу? И не только первоклассники, наверно...

— Дорога — раз. Ребенку в первом, да и в третьем классе пройти 800 метров или более километра... Конечно, в сельской школе ездят и за 20 километров, но мы-то, наверное, должны оптимизировать ситуацию, а не создавать проблемы нашим зеленоградцам. Интересно: четыре года назад я открывал первый класс, и так получилось, что в августе в нём было 17 человек, а сейчас там 30 человек, они заканчивают четвертый класс.

— Откуда они все взялись?

— А вот, в третьем классе — 22, во втором — 30. Как-то волнами идет, я не могу объяснить, почему. Учителя хорошие и там и там. Как-то люди приходят, кто-то переехал, кто развелся, кто сошелся, и из Московской области брали раньше детей. Я считаю, что в этом нет ничего страшного. Закрыть-то легко...

Конечно, мне обидно. Не мне говорить о себе, о своем вкладе, это неэтично, но я эту школу тащил на последнем издыхании, потому что затрат много, здание требует постоянных инвестиций, а денег как всегда нет. Сколько стоит отремонтировать двухкомнатную квартиру? А тут 6-8 тысяч квадратных метров без подвала, а с подвалом — 9,5 тысяч. И все это ломается, портится, надо постоянно поддерживать, плюс поддерживать коллектив. У нас, кстати говоря, и зарплата педагогов высокая, и я считаю, что это заслуга нашего менеджмента. Вы знаете, какова средняя зарплата учителя в Зеленограде, в Москве? Средняя зарплата учителя в нашей школе — около 50 тысяч рублей. По-моему, цифры уже вполне достойные, это не те жалкие 40-50 долларов, которые мы получали в 90-е годы. Если вы помните это время — это же вообще мрак.

— А среди зеленоградских директоров — вы же, наверное, беседуете друг с другом — кто что говорит о политике слияния школ? Может быть, и директорам «сильных» школ это не очень-то нравится?

— Я выскажу свою точку зрения, поскольку, естественно, не претендую на истину в последней инстанции: директора школ — это люди, должность которых звучит довольно громко и гордо, но, как любые руководители, они очень подневольные и зависимые. Вы, наверное, знаете поправку в Трудовой кодекс, по которой можно уволить руководителя, в том числе и директора школы, в короткий срок с любой формулировкой, даже не объясняя причину увольнения — просто «по утрате доверия». То есть, или лицо твое не нравится, или кому-то кажется, что ты воруешь — не доказано, но кажется. Даже жалоб не надо, «по утрате доверия», как Лужкова уволили. Поэтому, конечно, директора сейчас пытаются не то что скрывать что-то, но каждый решает сам свои проблемы, «в каждой избушке свои погремушки». Конечно, у меня есть товарищи, друзья, но у каждой школы свои проблемы.

— Таких школ, которые не наполнены, по Зеленограду много? У нас сейчас есть данные только по трём школам, которые закрывают — они заполнены не больше, чем наполовину. А в других как?

— Я бы не хотел называть номера школ. Конечно, есть школы, где 340, 380, 430, 450 человек. Задам вам вопрос: великий советский педагог Сухомлинский работал в сельской школе, писал книжки и говорил, что если директор не посетил два урока, то день прожит напрасно — сколько у него было детей в сельской школе? Человек 150? То есть, надо говорить, что сельская школа Сухомлинского была, как дети говорят, «отстойная», «сэконд хэнд»? Следующий вопрос: а кто сказал, что там, где детей тысяча, их гарантированно учат лучше? Здесь есть линейная связь?

Приведу пример: театральный спектакль. В одном театре зал на полторы тысячи мест, в другом — 500. Полторы тысячи труднее собрать, я понимаю. Но означает ли это, что там, где полторы тысячи, спектакль более яркий, чем там, где 500? Есть ли линейная связь?

Хотя я понимаю, что в большой школе директору легче маневрировать ресурсами, кадрами. Как говорит Исаак Иосифович Калина [руководитель Департамента образования г.Москвы — Zelenograd.ru], «в маленькой школе один физик, один химик, один биолог — и вперед». Согласен. В большой школе директору работать легче. Почему я говорю, что два года я задыхаюсь, особенно когда перешли на нормативно-подушевое финансирование школ? У нас же нет никаких финансовых резервов, а требования все возрастают.

— Легче работать директору — это не значит, что лучше учат детей, и что в этой школе вообще будет лучше?

— Это сложный вопрос. А если вопрос в том, что директор не хочет уходить — да я и учителем не пропаду. Кстати, обращаюсь к тем, кто меня слышит и читает, моим выпускникам, ученикам, их же уже сотни, если не тысячи за 30 лет — откликнитесь, напишите, что помните о стареньком Константине Павловиче, пока он еще самостоятельно ходит и дышит. О школе, обо мне, мне было бы интересно. Может быть скажут: «Да гнать его надо вообще, неинтересно было...» Мне интересно. Земляки, откликнитесь!

— Хорошо, а мы будем продолжать следить за судьбой вашей школы и всех других школ, которые сейчас объединяют.

— «Оптимизируют».

— И надеяться, что в итоге все получиться в пользу детей и родителей.

— Конечно, мы должны думать не только о финансах, но и повышении качества. Поэтому мне не хочется вставать в позу и говорить, что я теряю школу... Конечно, мне обидно, но говорить о том, что жизнь кончится — это нескромно. Жизнь будет продолжаться, есть силы, опыт и желание служить Зеленограду, Москве и России.

Елена Панасенко