Рассказывает Галина Алексеевна Белоус (в девичестве Миронова), жительница 10 микрорайона Зеленограда, на месте которого в 1941 году, близ пруда Водокачка — Школьного озера — стояла Дунькина деревня (по книге А.Н.Васильевой «Земляки», сборнику воспоминаний жителей Крюково и окрестных деревень).

— Есть в Зеленограде местечко, где очень многое напоминает мне о родителях и моем военном и послевоенном детстве. Это бывшая Дунькина деревня (позднее имела другое название, но оно не прижилось в моем сознании). Старожилы говорили, что когда-то давно обживали эти места семьи, в которых были девушки с именем Евдокия. Когда в поселении появилась новая Дуня (она была 7-ая по счету, а цифра эта считалась счастливой) деревню стали называть Дунькиной.

Располагалась деревня около реки Сходня — сейчас на территории бывшей деревни стоит Филаретовская церковь и окружающая ее территория, в том числе и то место, где стоит памятник Защитникам Москвы, поставленный на месте гибели нашего бойца. Когда начал строиться 11-ый микрорайон, дома наши снесли, в том числе и дом учительницы Сосновской, на огороде которого в 1941 году был захоронен солдат.

Мои родители приехали на постоянное место жительство в Дунькину деревню перед войной (из соседнего лесничества). У них уже было трое детей. Начали строить дом, отец стал работать в Крюковском лесничестве. Когда началась война, все трое сыновей моего дедушки Степана Егоровича — мой отец Алексей Степанович и два его брата Михаил и Иван ушли воевать. Мой отец и брат Иван были призваны в армию в 1941 году, а Михаил ушел добровольцем. Все погибли.

Когда пришла повестка отцу, мама хотела проводить его до призывного пункта, находившегося в Химках, но отец, очень любивший мать (она была красавица) сказал: «Давай простимся на своей родной земле, не ходи дальше!» И они остановились у двух березок. Две сросшиеся березы за Филаретовской церковью — живые свидетели их прощания.

Через некоторое время, по рассказам мамы, от отца пришло коротенькое письмо: «Нахожусь недалеко от Москвы, пишу стоя на коленях …» Мама, не задумываясь, пристроив трех маленьких детей к соседям, едет к отцу. Она успела добраться до отправки отца на фронт… И подарила ему и себе последние часы счастья, от которого на память остались мы, двойняшки с братом, родившиеся 11 июня 1942 года.

Фронт приближался все ближе и ближе. Когда мама возвращалась домой, уже были слышны разрывы снарядов, а шальная пуля даже оторвала полу пальто мамы.

Дунькина деревня была занята фашистами и несколько дней прожила в режиме оккупации. Как-то во двор вошли немецкие солдаты, по-хозяйски направились в сарай и вывели корову. Мама бросилась защищать свою кормилицу. Завязалась словесная перебранка на двух языках, но тем не менее понятная обеим сторонам: немцы тащили корову, мама самоотверженно вставала на их пути. На счастье, шум услышал немецкий офицер, понимавший русский язык. Мама бросилась к нему со словами: «Убей вначале меня, чтобы я не видела, как с голоду умирают мои дети!». Немец проявил человеческие качества — корова была спасена.

К сожалению, нельзя этого сказать о нашем соседе — ветеринаре Тихоне Ивановиче (это был единичный случай в нашей деревне). Страшные бои заставляли жителей оставлять свои дома и прятаться в более безопасных местах. Когда немного затихло, вернувшись домой, мама обнаружила, что дом разграблен, унесли буквально все, даже чайные ложки. Следы преступления вели к соседу, куда и направилась мама. Ветеринар вел себя нагло, не отрицая, что «кое-что взял» из ее дома, но ничего не отдаст, и даже ей пригрозил в очень грубой форме. Не помогло вмешательство другого соседа — бывшего председателя колхоза Тимофея Потаповича.

Затем пришли в деревню немцы, были очень недолго. А когда в деревню возвратились наши, поведение ветеринара изменилось: он умолял его простить, вернул награбленное. Мама говорила, что ей не хотелось мстить, тем более, что он просил у нее прощения, стоя на коленях. Так и дожил этот мерзавец до старости, работал в Крюковской ветеринарной станции. Были у него и дети. Думаю, что вряд ли их отец передал им то, что сумели сделать наши родители — погибший на фронте отец, дух которого все время присутствовал в нашем доме, и мама — труженица, оставшаяся вдовой в 30 лет, поднявшая на ноги пятерых детей.

Когда пришло извещение о гибели отца, у мамы отнялись ноги, она была в лежачем состоянии полгода. Друзья отца и мамы не оставили нас в беде, помогая во всем, в том числе и в строительстве дома…

5 декабря немцы сделали последнюю попытку прорвать фронт на одном из участков в районе Крюково, где они сосредоточили значительные силы пехоты и танков. Это им не удалось — 16-я армия готовилась к наступлению и к этому времени получила новые части, большое количество артиллерии, минометов, танков и средств противотанковой обороны. Все атаки немцев были отбиты с большими для них потерями.

Однако, и Крюково всё еще оставалось под контролем немецких войск — бои шли на улицах, подразделения полков 8-й гвардейской Панфиловской дивизии, которые действовали на этом участке фронта, продолжали контратаковать и три раза попадали в окружение. Об этом в 1942 году сообщал командир полка Боурджан Момыш-улы (когда полк получил наименование «Талгарский»): «В селе Крюково полк получает коммунистическое пополнение, ведет непрерывно шесть суток кровопролитные бои, трижды роты окружаются врагом в каменных зданиях, не раз танковый десант бросается против врага…», — цитирует документальное свидетельство зеленоградский историк Игорь Быстров.

Одно из окружений произошло 5 декабря 1941 года в здании крюковской школы. «…к 13:00 2-й и 3-й батальоны, а потом часть 1-го батальона были отрезаны танками противника и оказались осажденными в каменном здании школы, что на Южной окраине Крюкова… Здание было окружено тремя танками, и была выброшена пехота на танках до роты, на этом же здании оказались автоматчики. Но гвардейцы умирают, но не сдаются. Завязалась неравная борьба. С помощью наших танков часть людей выручили с нижнего этажа», — писал в политдонесении за 5 декабря военком Логвиненко.

Внутри школьного здания остались около 70 бойцов, которые организовали оборону и обстреливали пехоту противника — почти вся высаженная с машин пехота (до 150 человек) была расстреляна. На защитников здания обрушился артогонь с бронебойных снарядов по верхнему и нижнему этажам. Бой длился дотемна. Люди, прикрываясь огнем, из-под носа врага к 20:00 почти все вышли из здания — кроме шести человек, находившихся в подвале. Они вышли 6 декабря, уничтожив автоматчиков, закрывавших выход, как сообщал Логвиненко: «При выходе были вынесены раненые товарищи и всё оружие».

5 декабря — официальная дата начала контрнаступления советских войск под Москвой. «В сегодняшней, как и во вчерашней, газете нет уже призывов: „Ни шагу назад!“, „Стойко оборонять каждую пядь подмосковной земли“. Другие заголовки, другой текст: „Крепче удар по врагу“, „Активность наших войск возрастает на всех направлениях. На отдельных участках инициатива перешла в наши руки…“ Это еще о наших контратаках, которые завтра перерастут в контрнаступление», — вспоминал по своим дневникам Давид Ортенберг, ответственный редактор газеты «Красная звезда». Там уже готовили номер на 6 декабря с перечислением отбитых у немцев населенных пунктов. Впрочем, в тот же день все редакторы газет получили указание сверху — пока не печатать сообщений о наступлении.

Из сводки Совинформбюро 5 декабря: «Под ударами Красной Армии воинственный пыл фашистских вояк непрерывно снижается. Пленный солдат 55 полка 77 немецкой пехотной дивизии Фридрих Рейншток говорит: «Дисциплина в немецкой армии поддерживается силой оружия. Один пулемётчик отказался стрелять. Тогда фельдфебель Буйс застрелил его из пистолета. Второй случай: другой пулемётчик заявил, что у него пулемёт не работает и он не может стрелять. Тогда к нему подошёл майор Лох и застрелил его». Ефрейтор группы связи 449 полка 137 немецкой пехотной дивизии Маркус Хехембергер заявил: «Настроение солдат плохое, но мы не можем говорить об этом открыто. Не дай бог, кто-нибудь подслушает… Все мысли у солдат полны одним — скорее вернуться назад. У нас имеется немало случаев членовредительства, чтобы попасть в лазарет и таким образом, выйти из войны».

Источники:
1. «В сорок первом на сорок первом» В.Г.Кабанов
2. pomnivoinu.ru
3. zelao50.ru
4. А.В.Сульдин «Битва за Москву. Полная хроника — 203 дня«
5. «Разгром немецких войск под Москвой» под ред. Б.М.Шапошникова (издание 1943 года)
6. «Последний рубеж» И.Ф.Быстров.