Творческое объединение «Zeffir-kids», работающее на базе зеленоградского детского развивающего центра «Эрудит», открывает новое направление Zeffir-psyhology. О психологии воспитания, педагогических ошибках, отношениях детей и родителей, предлагаемых детям и взрослым методах психологической коррекции и терапии мы говорим с генеральным директором «Zeffir-kids» Натальей Игоревной Радиевской и психологом, преподавателем Московского гуманитарного института Зинаидой Феликсовной Парамоновой-Вавакиной.
— Ваше сотрудничество сложилось два года назад. Теперь оно вышло за рамки киношколы, стало отдельным направлением?
Н.Р. - Совершенно верно.Зинаида Феликсовна уже работала с «Zeffir-kids», и её тренинги и практики очень понравились и детям, и родителям. И оказались крайне полезными — я вижу, что дети успокаиваются, расслабляются, у них исчезают страхи, появляется та самая уверенность, к которой мы все стремимся. И, главное, появляется цель в жизни, и они знают как они будут ее достигать.
Я поняла, что это направление необходимо. Если оно интересно и нужнов рамках «Zeffir-kids», оно точно так же необходимо и другим детям.
— С какими психологическими проблемами вы работаете?
З.П.-В. — Сейчас много заботливых и внимательных родителей, которые хотят не просто вырастить ребенка, а сделать его успешным и счастливым. На эту тему много литературы, но, к сожалению, родители подвержены определенной педагогической моде. Прочитали книжку, статью, начинают экспериментировать с собственным ребенком. И иногда терпят неудачу, получают совсем не те результаты, на которые рассчитывают.
В чем проблема? Мы очень индивидуальны, и то, что подходит ребенку вашей подруги, совершенно не подходят, а иногда и вредят вашему.
Моя задача, в первую очередь, определить, что наиболее комфортно для развития конкретного мальчика или девочки, и порекомендовать родителям, как более мягко проводить те педагогические воздействия, которые они наметили.
— Вы сказали, что психолог поможет определить, что подходит конкретному ребенку. А сами родители этого не видят? Ведь ребенок растет у них на глазах и проявляет те или иные склонности, способности.
Н.Р. — Мы сейчас живем в невротизированном обществе. Родители все время тревожны. Если ребенок сказал: «Я хочу петь!», то они сразу ищут лучшие вокальные курсы или самую сильную музыкальную школу. Вспомните, как часто родители говорят о «самой сильной школе». А может, вашему ребенку не нужна самая сильная? Он просто хочет попеть, и будет хотеть всего два месяца, а потом захочет играть в хоккей? Но нет, родители уже нашли самого сильного преподавателя, возят чадо четыре раза в неделю в Москву.
Возвращаясь к вашему вопросу, почему родители сами не могут оценить возможности и способности своего ребенка. К сожалению, очень часто мы отталкиваемся от собственных желаний: я хотела петь, я хотела выступать, не получилось. И теперь пытаюсь реализовать это в ребенке, потому что я вижу, что у него получается петь и выступать. Или: у нас папа-математик, дедушка-физик, значит, ребенок должен обязательно играть в шахматы.
Родители пытаются через ребенка достигнуть успешности. И тут моя задача — вовремя подсказать родителям, какое будущее они прочат своему ребенку.
Н.Р. — Например, возить в Москву на фигурное катание ребенка, чтобы он вставал в пять утра на тренировки, а к десяти вечера падал истощенный. А потом сказал: «Мама, я не могу, я не хочу!» Но будет ответ: «Я два года тебя возила, коньки стоят по 10 тысяч!» «Мы не можем бросить все прямо сейчас!»
— Детей делают заложниками собственных амбиций? Но все люди так или иначе следуют собственным стандартам, стереотипам воспитания в том числе.
З.П.-В. — Да. Но конечную цель представляют плохо. Я говорю родителям: «Если вы сажаете семена, вы представляете, какую получите тыкву. Когда вы воспитываете ребенка, вы задумываетесь о том, что вы хотите получить на выходе? Например, к его 18 годам». И к сожалению, большинство родителей не могут внятно ответить. Получается, что они нагружают специальным образом детей, а на вопрос «зачем?» могут ответить только «чтобы развился». А на вопрос «зачем развился?» ответить не могут.
Отмечу, что я никогда не противоречу педагогическим идеям родителей, не говорю: «Не надо этого делать». Я подвожу их к тому, чтобы они выработали цели, нагрузки, определились с направлениями развития ребенка с учетом его возможностей.
— Возвращаясь к родительским желаниям и амбициям — как с ними быть?
З.П.-В. — Понимаете, в каждой семье есть свои традиции и противоречить им было бы неверно. Но в этих традициях есть конструктивные и деструктивные действия. И когда я сажусь с конкретно взятой мамой, с конкретно взятым папой, и мы рассматриваем, какой педагогический опыт на себе испытали они в детстве, то вместе можем выработать четкую стратегию и тактику — что надо или что не надо делать с их ребенком в рамках их семейной концепции.
В каждой семье свое видение счастья, свой пример семейных отношений, и ребенок это впитывает как образец. Именно поэтому родители, читая педагогическую литературу, претендующую на универсальность, никак не могут впихнуть свою ситуацию в эти универсальные педагогические рамки. Моя задача — помочь им адаптировать их идеи под их же реальную ситуацию, чтобы она им нравилась.
Н.Р. - Чтобы ребенок просто в конце концов был счастлив. Будет ли он слесарем, будет ли он математиком, будет ли он просто в семейной жизни — чтобы он был в итоге счастлив.
— В семье взрослые, случается, не выступают единым фронтом, а хотят от ребенка разного, тянут его в разные стороны.
З.П.-В. — Это частое явление, увы. Единственное, что остается ребенку в этом случае делать, — болеть. Удовлетворить всех значимых для него взрослых (а в этой ситуации все взрослые значимые) он не может, и впадает в состояние, когда никто не будет его воспитывать, а будут просто заботиться.
— Таким же образом ребенок реагирует на родительские ссоры?
З.П.-В. — Не всегда. Да, известный факт, что ребенок пытается родителей помирить, заставив их за собой ухаживать. Но иногда он принимает чью-то позицию, и ему становится вдвойне тяжело. Особенно когда он уже входит в возраст социального понимания (будем говорить, что это начальная школа). Его начинают раздирать противоречия, внутренний конфликт, который внешне обозначается вопросом: «Ты кого больше любишь, папу или маму?»
Н.Р. — Какой же ужасный, бестактный вопрос!
З.П.-В. — Это не просто бестактный вопрос. Когда взрослый его задает, он вбивает нож в сердце ребенка. Это все равно что спросить: «Вы какую свою руку больше любите, левую или правую? А ухо?»
С такими ситуациями мне приходится сталкиваться, и здесь, безусловно, надо работать в первую очередь с родителями. Они могут быть в каких угодно отношениях, но они должны понимать, что для ребенка они едины.
Н.Р. — Можно очень легко довести ребенка до невроза, если бабушка, свекровь, теща настраивает ребенка против одного из родителей. К сожалению, трансляцию этих чувств убрать невозможно. Можно «громко молчать», отношение все равно чувствуется.
«Нас учат сдержанности, не задумываясь о том, что эмоции — это подарок природы»
— Пока мы говорили об индивидуальном консультировании, а что представляют собой групповые занятия?
З.П.-В. — В рамках «Zeffir» мы предлагаем три варианта групповых занятий: арт-терапия, релаксационные, медитативные занятия и достаточно популярные сейчас расстановки по методу Берта Хеллингера.
Арт-терапией занимаются у нас и взрослые, и дети. Для взрослых, конечно, занятия проводятся иначе, чем для детей, но на некоторые можно прийти вместе с ребенком, если он старше шести лет. Это один из видов досуга, времени, которое можно провести позитивно и эффективно всей. Польза таких занятий в наше сложное время действительно неоценима.
— «Арт» подразумевает творческое действие. Они рисуют, поют, танцуют?
З.П.-В. — Мы занимаемся в основном рисованием и лепкой.
Этот метод известен, наверное, с 20-х годов ХХ столетия. Чем же он полезен? Общество постоянно учит нас, что надо «держать лицо», реагировать на события только определенным образом. Как правило, нас учат сдержанности, не задумываясь о том, что эмоции — это подарок природы. Это чисто физиологический процесс. Принимая тот или иной стимул, то есть событие из жизни, мы своим телом естественно реагируем определенным образом: глаза прищуриваются, нос сморщивается, рот принимает ту или иную форму, мы краснеем, потеем и так далее. Если мы начинаем сдерживаться, этот естественный физиологический процесс не находит выхода.
А это же энергия. Если она не вышла наружу, то пошла внутрь. Представьте себе, что мы всю жизнь, с детства, сжимаем кулак, накапливаем в себе вулкан.
Н.Р. — И когда-нибудь происходит извержение, кулак лопается. Лопаются сосуды — инсульт, инфаркт. А детей воспитывают: «Мальчики не плачут! Будь мужиком! Что ты разнылся?»
— Страшно представить, что будет, если все начнут сразу выплескивать свои эмоции.
З.П.-В. — Совершенно верно. Раньше в обществе были социально приемлемые способы так называемых отсроченных эмоций. Например, балы или народные гуляния с хороводами. Посмотрите на нынешние праздники или народные гуляния. Туда ходят, как как я говорю, с «покерфейсом». Аниматоры развлекают, а люди стоят и смотрят на них отсутствующим взглядом, разве что руки чуть-чуть шевелятся.
Арт-терапия, занятие любым видом творчества помогает в социально приемлемых рамках выйти наружу и реализоватьсянесостоявшимся эмоциям. Когда мы рисуем на наших занятиях, мы не критикуем и не обсуждаем выбор цветов, предмета рисунка и так далее. Дальше я, если человек захочет, могу интерпретировать его рисунок, используя свои профессиональные методы. Как правило, спрашивают, «откуда я это узнала». А это методы арт-терапии и арт-диагностики.
Чтобы пережить какие-то тяжелые события в жизни, мы должны быть эмоционально готовы к нам, уверены, что сил хватит и черная полоса закончится. этому, мы должны быть уверены, что хватит сил и вот эта черная полоса закончится. Арт-терапия позволяет формировать такие ресурсы на будущее.
Н.Р. — Например, если женщина переживает мучительный развод, переживает за своих родственников, не может найти в себе силы — очень хорошо просто посидеть и порисовать. Будет время, чтобы восстановить свое настроение, и потом ответ сам придет. Просто будь спокойна.
— Медитация и релаксация подразумевают классические методы?
З.П.-В. — Да, речь идет о классическом расслаблении, которое у нас принято в медицине. Это клинический способ, и связан он, опять же, с неотреагированными эмоциями, с мышечными зажимами. Очень часто болят спина, шея, у некоторых зажаты скулы, «стреляет» под ребром.
Снять эти мышечные зажимы можно массажем, физиотерапией, в серьезных случаях лекарствами, и в том числе релаксационным методом. Он основан на аутотренинге, когда человек, следуя определенному тексту, который начитывает специалист под специальную музыку, обращает внимание на те группы мышц, которые у него зажаты, и волевым усилием дает себе команду расслабиться
От одного занятия эффекта, конечно, не наступает, это должен быть комплекс как минимум из десяти занятий. По моему опыту — а я эти занятия провожу с людьми совершенно разного возраста, от пенсионеров до дошкольников.
— У маленьких детей — и уже зажатые мышцы?
З.П.-В. — К сожалению, да, — сейчас многих возят в автомобилях, нет естественного выхода напряжения во время бега, ходьбы. Напряжение имеет свойство накапливаться.
— И наконец, расстановки по Хеллингеру. Для тех, кто не интересовался психологическими практиками, — что такое вообще расстановки?
З.П.-В. — Нашему появлению в этом мире предшествовали поколения наших родственников, и каждый наследует генетическую информацию не только на физиологическом, но и (сейчас это уже обществом признается) информационном уровне. Раньше психология развивалась в рамках медицины и биологии. Потом пришло время химии как хорошего содружества. А сейчас время очень такой тесной пары — психологии и физики, потому что многие процессы улавливаются энергией или информацией.
— Расстановки бывают разные. Почему именно Хеллингер?
Н.Р. — Я с большим подозрением относилась к расстановкам Хеллингера. Вернее, с осторожностью, потому что слышала одновременно много негативных или странных и положительных отзывов об этом методе. Но
Зинаида Феликсовна получила хорошее образование и специализацию в институте Сербского, она разбирается в психофизиологии, что немаловажно. Я поняла, что могу ей довериться. И, честно сказать, моя расстановка оказалась впечатляющей. Это было как сказка, которая вдруг превратилась в жизнь, и все события начали развиваться настолько быстро… Я очень довольна тем, что происходит.
З.П.-В. — Человек, озвучивая свой запрос и наделяя ролями участвующих в расстановке, по сути, создает поле своей ситуации. А дальше даже неподготовленные люди благодаря умению расстановщика начинают эту информацию считывать. И как показывает практика, никто не привносит своего личного.
— Информация — это определенное событие из жизни?
З.П.-В. — Чаще всего событие.
З.П.-В. — Я не бы хотела превращать этот совершенно научно обоснованный метод в какую-то мистическую феерию, хотя мистический аспект и не исключаю. Интуиция — это не волшебство, а способность человека к синтезу и анализу жизненных событий.
Когда вы обдумываете какой-то серьезный вопрос, пока вы не вынесли это на бумагу, пока вы не нарисовали себе по пунктам план действий, он у вас в голове не очень внятен. Вам-то кажется, что он внятный, но что-то тормозит процесс, внимание рассеивается. А вот сели, взяли лист бумаги, написали, прописали — теперь все понятно.
— А нарисовать можно?
З.П.-В. — Можно. Метод Хеллингера подразумевает тот же принцип, но вы видите свой вопрос не на листе бумаги, а в динамичном развитии.Вы можете различные элементы этого вопроса расставить по-разному.
Или, допустим, человек говорит: «Я хочу, чтобы было так!» «Элементы» удовлетворяют его просьбу и при этом говорят: «Нам некомфортно». Это ваша воля, но она входит в противоречие с естественным, природным течением событием. Человек наблюдает со стороны, он видит конструкцию в динамике, и может самостоятельно увидеть, где он ошибается, а самое главное — где у него «слепое пятно», где травмирующий момент, из-за которого он не знает, как действовать, и даже не видит его.
Н.Р. — В любом случае, когда ты видишь ситуацию, когда все неизвестные
названы известными именами, становится проще. Не сказать, чтобы легче, но ты уже знаешь, как проблема называется, понимаешь, как ее решать, откуда ветер дует.
— Хорошо, если есть конкретная проблема — запрос или вопрос. А если человек не может её сформулировать, в голове туман, но он чувствует, что ему плохо, есть потребность разобраться, почему плохо?
З.П.-В. -Мы опять с вами возвращаемся к тому, что у каждого свой жизненный опыт, свои критерии успешности или потери. И в методе расстановок мы отталкиваемся исключительно от фактов жизни конкретного человека.Все чужие советы — они не работают, работает только свой жизненный опыт. На расстановке человек видит свой жизненный опыт, воплощенный наяву, его можно потрогать и подвигать. Некий тетрис твоего жизненного опыта.
— С какими вопросами и проблемами чаще всего приходят?
Н.Р. — С самыми разными. Кто-то ищет, как бизнес сделать прибыльнее, кто-то ищет свою вторую половину, кто-то спрашивает, почему ему плохо, кто-то спрашивает, как сделать ребенка счастливым, как помириться с мамой, как заработать на квартиру. Приходили и с вопросом «кто похитил в фирме крупную сумму денег». :)
В расстановке участвуют запрашивающий и ассистенты. Запрашивающий задает свой вопрос, обозначает проблему. Ассистенты — это люди, на которых показывается картина этой проблемы. Пока они работают на чужом вопросе, решаются и их внутренние проблемы, потому что проблема с ними в любом случае как-то резонирует. Это как минимум интересное и полезное времяпрепровождение.
Образовательный центр «Эрудит»
Зеленоград, корпус 322 А.
8(977)541-52-62