— Что мы услышим на вашем юбилейном концерте — новые вещи или уже знакомые хиты, которые обычно ждёт публика?

— Само название говорит о репертуаре. В первом отделении будем играть произведения из нового альбома «Формула позитива» и даже из альбома, который только ещё готовится, — по крайней мере, три вещи. И уже вторая часть — это «юбилейный концерт». Всё то, что можно вспомнить; всё то, чего я достиг к своему возрасту, — который совсем и не страшный. Многие знакомые артисты, мои ровесники, и те, кто постарше, в этом возрасте вспоминают былое. Конечно, прозвучит то, что все хотят слышать, к чему привыкли. Это «Каприс» Паганини, «Полонез» Огинского, Бах — много классики, но много и своих вещей. Будет всё то, что исполнялось на юбилейном концерте, проходившем в Кремле.

У нас вышел не только новый диск, но и DVD с юбилейным концертом: не прошло и года, ещё свеженький. Конечно, всё это повторить трудно — и атмосферу, и эмоции, и «Полёт шмеля» Римского-Корсакова как рекорд — а может, и быстрее.

— Быстрее, чем ваш прежний рекорд — 20 нот в секунду?

— Я тогда не засекал время. Но кроме этого было много интересного, и всё это запечатлено.

А уж с Зеленоградом меня связывает очень многое. Это один из первых городов, куда я приезжал с концертами и где у меня много друзей. Это было еще в 1980-е, я приезжал тогда с группой Юрия Антонова, которой тогда руководил, — это 1985-й, если я не ошибаюсь. Но бывал в Зеленограде и раньше, и продолжаю туда ездить.

У вас очень хорошая публика, замечательные люди. Все-таки это наукоград, культурный город, где чувствуют и любят музыку; здесь всегда приятно играть.

— В Зеленограде у вас друзья-музыканты?

— Вовсе нет, это самые разные люди — друзья и подруги, поклонники. Были и знакомые музыканты. В свое время мы ездили в Германию, а концерты организовывал бывший комсомольский работник из Зеленограда.

Я обожаю всех своих друзей — и старых, и новых, которые приходят на концерты. Мы презентуем и мастер-класс. Это видеопособие, вышедшее еще в начале 2000-х, — можно играть вместе со мной по системе караоке. Сейчас оно переиздано, добавлены разные номера; это DVD мы тоже привезем.

— Раньше гитаристы снимали партии вживую, слушая записи. Сейчас множество информации, ноты, компьютер. Техника игры у современных гитаристов лучше, как вы считаете?

— В чем-то лучше, но и более поверхностно, поскольку — без педагога, наставника. Я и сам порой что-то ищу, но не всегда удается найти. Не скрою, можно обратиться в интернет за помощью, нахвататься по вершкам, так сказать. А все-таки процесс образования, формирования музыканта и личности — это очень важно. Для этого нужно время.

Поэтому, видимо, молодые музыканты ко мне и приходят. Я рассказываю о музыке, играю. Не секрет, что инструментальная музыка на наших каналах — «неформат», никому не нужна. Так считают спонсоры каналов, определяющие музыкальную политику. А я как-то всей своей жизнью доказываю, что это дело нужное, интересное, удивительное. Помню, когда получал звание заслуженного артиста России, покойная Людмила Ивановна Швецова, которая была в комиссии, сказала: «Зинчук — это тот, который вам музыку в рот положит и поможет прожевать».

Приходят не только музыканты, но и люди совершенно разных профессий и возраста. Мы играем в разных стилях, это интересно и молодым, и пожилым людям.

— Слышала историю, когда к вам подошёл пожилой человек и попросил сыграть «Цыганочку».

— Да, это был ветеран войны. Подошёл и спросил: «Виктор, вы какую-то кельтскую музыку играете, а вам „Цыганочку“ слабо?» Меня что-то зацепило, и я сделал свои вариации на тему «Цыганочки».

— Вы играете классику в своей обработке — Баха, Паганини, Верди. Случается, что люди именно после ваших концертов начинают слушать классику?

— Конечно. Я не устаю рассказывать, что вот это произведение Грибоедова, а это Бетховена. А недавно играл в Химках на стадионе перед футбольным матчем. Спортсмены говорят: «Виктор, у вас хорошее произведение „Полет шмеля“, нам очень понравилось, хотелось бы его услышать». Более того — «Полет шмеля» оказался «Каприсом» Паганини. :)

С другой стороны — уже хорошо, что люди, далекие от музыки, знают уже, что такое «Полёт шмеля». Значит, уже не зря живу.

— Это из серии «Это вы написали „Полёт шмеля“ и „Каприс“ Паганини»?

—  Что-то в этом роде. Я понял, что я еще не все сделал, рано успокаиваться — надо рассказывать и играть.

— Сколько часов в день или в неделю репетирует «Золотая гитара России»?

— Знаете, по-разному. Сейчас работаю над произведением Россини, буду играть увертюру «Вильгельм Телль» и много другое. Когда я разучиваю вещь, могу играть хоть 10 часов. И, по крайней мере, все время о ней думаю — это не оставляет ни на секунду, пока не сыграю, не запишу на студии, не разучу со своими музыкантами, не переработаю.

Россини, кстати, был очень веселым композитором. Он рассказывал о себе, что плакал два раза в жизни: первый — когда услышал игру Паганини, второй — когда уронил в море вкусные спагетти. Сейчас его музыка звучит в какой-то чуть ли не рекламе бобовых и прочей продукции.

Работаю долго, не один месяц порой уходит на то, чтобы обработать классическое произведение так, чтобы оно стало «твоим». Приходится сокращать, пропускать через себя, добавлять от себя, аранжировать — так, чтобы это современно звучало. Но получается интересно.

Я не знаю, почему не делаю большой разницы между своей и классической музыкой. Получается, что я всегда выступаю в соавторстве, дописываю целые «куски». Но все равно главный герой — это гитара.

— Ваши кумиры-гитаристы в юности и сейчас — что-то изменилось?

— Помню, увидел первый раз когда-то кого-то в замшевом пиджаке с длинными волосами — парень просто играл на ритм-гитаре, на сцене была красивая девушка. Я был тогда ещё ребенком, и меня это просто убило — так было необыкновенно. А потом я, как и все, услышал наши «Поющие гитары. Потом, естественно, был Джордж Харрисон, The Beatles, Хендрикс, Блэкмор и все остальные.

Но потом я пошел немного другим путем. Я доказывал и продолжаю доказывать, что гитара — мощный, нераскрытый еще полностью инструмент. Он великолепно звучит в любом окружении и любой музыке, он самодостаточен и добавляет экспрессии. Это в чём-то сильнее, чем скрипка. Когда мы играем Баха или «Тарантеллу» Россини в хард-роковой обработке, это с удовольствием слушают самые разные люди.

Кстати, устраиваем и гитарные «дуэльки». Представлю на концерте своего второго гитариста, Дмитрия. Он был моим учеником, а теперь мы играем вместе.

— Вы играли на самых разных концертных площадках, включая лучшие в мире. Какие-то запомнились особо?

— Да. Кремль в 50-летнем возрасте — это был для меня шок. В 55 я уже попривык и понял, что у нас очень хороший звукорежиссер — Саша Кузьмичев, который записывал все диски Никольскому, Саше Иванову, долго работал на студии. Нам с ним повезло, поэтому нет проблем ни в каком зале — везде находим хорошее решение.

Конечно, и зал сам по себе очень важен. Мне запомнился Театр эстрады. Кремль тяжеловат, потому что сконструирован под партийные съезды, а не для музыки.

Хорошие залы встречались в Прибалтике; в Таллинне был необыкновенный зал. 21 декабря будем играть в Светлановском зале московского Дома музыки. Там очень интересная акустика, мощнейший орган. Хотя самое сильное акустически место — все-таки церковь. Сейчас готовимся к выступлению в католическом соборе на Беговой. Там отличный концертный зал, регулярно проходят концерты, а мы выступим в День Святого Патрика. Акустика интереснейшая.

Мне посчастливилось играть и в православном храме в Милане, в церкви Святого Амвросия.

— Это действительно редкий случай — в православных храмах не играют на музыкальных инструментах, только поют.

— Мне разрешили, и это было, конечно, не во время службы. Это храм с интересной историей. Батюшка просто служил где-то на улице. Итальянцы передали храм нашему представительству.

Конечно, там надо расположиться определенным образом во время игры. И, конечно, в репертуаре не было никаких буги-вуги — Бах, «Аве Мария», Рахманинов в моей обработке.

В Италии нас слушали не только местные, но и русские, белорусы, молдаване, украинцы — все там дружно живут. Кто-то из Севастополя приехал, кто-то из Владимира. Но 30-40% зрителей — итальянцы, поэтому потребовался переводчик, хотя я и знаю итальянский. Могу слушать новости, смотреть фильмы, нет проблем в общении.

— Выучили язык, пока работали в Италии?

— Да, работал какое-то время, записывал музыку с итальянской группой, да и мастер-классы у нас были во Франции и Италии.

Возвращаясь к российским площадкам. В Таганроге, например, есть необыкновенный маленький театр, где сохранилась лоджия Чехова. Встречаются неожиданно теплые места с хорошим звучанием. Несколько раз в год играем в Доме-музее Чайковского в Клину, там особая атмосфера. Но, по большому счету, любой зал хорош — музыка делает чудеса.

— Репертуар вы все-таки подбираете «под площадку»? Вряд ли на стадионе и в камерном зале играете одни и те же вещи.

— Не всегда. Летом я играю в футбол в команде Starco. Это благотворительные матчи, они проходят на стадионах в Казахстане, Прибалтике, по всей нашей необъятной стране и за границей. Ставятся мощные колонки, и электрогитара на открытом воздухе звучит очень сильно, есть отдача, всем нравится. Так что не всегда я выбираю — иногда концерт выбирает меня.

— У вас целая коллекция гитар, на какой вы будете играть на концерте?

— Я много путешествую по миру, а нынешнюю гитару привез из Франции. Бродил по Парижу, там есть пара улиц с магазинчиками мастеров. Мне повезло — купил последнюю гитару у одного мастера. Он уже больше их не делает, отошел от дел. Это необыкновенная гитара. Поэтому на концерте будет много акустической музыки, местами цыганской.

Юлия Кравченко