Подробнее обо всём этом в студии Zelenograd.ru рассказал Анатолий Ковалев, заместитель генерального директора Зеленоградского инновационно-технологического центра (ЗИТЦ).
| загрузить файл со звуком (25234 кб) |
Е.П. — Анатолий Андреевич, здравствуйте.
А.К. – Добрый день. Позволю себе напомнить, что кроме Зеленограда "Роснано" выбрала еще три площадки: Казань (Технопарк "Идея"), объединенный проект Новосибирск-Томск и проект в Дубне, тоже в особой экономической зоне, совместный с Институтом ядерных исследований. Эти четыре площадки станут первыми. Кроме того, уже сейчас "Роснано" готовится к объявлению следующего этапа конкурса таких проектов, который пройдет осенью. Сегодня представители "Роснано" с сожалением говорят о том, что на их взгляд, уровень подготовки заявок и проектов в прошедшем конкурсе был достаточно слабым — они были готовы реализовывать и финансировать большее число из восемнадцати представленных проектов. Может быть, заявители не поняли самой идеи этих инфраструктурных проектов, может быть, "Роснано" недостаточно хорошо и внятно консультировала их, но остальные проекты по разным причинам были отклонены.
А.Э. — Поясните, пожалуйста, еще раз — в чём состоит глобальная идея таких проектов?
А.К. – Как известно, "Роснано" имеет три основных направления деятельности. Первое и самое главное – это продуктовые проекты, в рамках которых разрабатываются новые технологии, строится производственная часть и, когда начинается выпуск продукции, каждый из участников — инвесторы, заявители и "Роснано" — начинает получать свои деньги. Здесь всё достаточно прозрачно, таких проектов большинство, и сегодня их подано в "Роснано", насколько я знаю, около двух тысяч — из них отобрано и финансируется, может быть, около двадцати, остальные находятся в разных стадиях экспертирования.
Второе направление, объявленное "Роснано" в прошлом году, связано с образовательными проектами. Здесь Зеленоград и МИЭТ тоже "впереди планеты всей": МИЭТ получил проект для подготовки специалистов в области проектирования 90-нанометровых микросхем для "Микрона", который также выполняет продуктовый проект совместно с "Роснано" ["Роснано" инвестирует строительство на заводе "Микрон" фабрики чипов с проектными нормами 90 нм — Zelenograd.ru].
И третье направление — это инфраструктурные проекты, о нём мы сегодня и говорим. Что же это такое в понимании "Роснано", да и в нашем тоже? Те же "кремниевые долины", о которых сегодня так много говорится, во всём мире росли "как на дрожжах" вокруг технологических университетов: например, в США — в Стэнфорде; в европейских центрах, в Голландии; на Юго-Востоке – в Китае или в Тайване, вокруг крупнейших технологических университетов. И задача "Роснано" — определить такие площадки, возможные "точки роста" вокруг исследовательских или технологических учебных заведений, и помочь в формировании инфраструктуры такой площадки. В технической части это оборудование, а вторая и, на мой взгляд, наиболее важная для нас часть – помощь в формировании тех самых "стартапов" и выводе их на какой-то уровень, то, что на Западе называется "упаковкой" компании. Например, такая компания может быть создана на базе кафедры, где есть идея, запатентованный проект, продукт, технология или "ноу-хау", но нет никакой возможности это обустроить инфраструктурно — создать важную и нужную у нас бухгалтерию, осуществить маркетинговую поддержку для продвижения продукта, реализовать производство на какой-то технологической линии.
А.Э. – То есть, осуществить коммерциализацию, как у нас это называется?
А.К. – Ну да, по сути — коммерциализацию.
Е.П. — Но ведь в МИЭТе уже существовал Бизнес-инкубатор или нечто подобное для "стартапов" института? Так что это уже не первая попытка такой помощи…
А.К. – Это так. Именно поэтому и была выбрана площадка МИЭТа — она более подготовлена. Когда в Зеленоград приезжал Анатолий Борисович Чубайс, он, собственно, и обратил внимание на то, что здесь уже многое сделано.
"Роснано" поможет не только деньгами
Е.П. – Значит, "Роснано" просто хочет поддержать то, что уже создано в Зеленограде?
А.К. — Да. Но, что еще для нас важно… Ведь в данном проекте деньги не имеют большого значения. Хочу напомнить, что МИЭТовская площадка сегодня пользуется очень хорошей поддержкой так называемых "институтов развития", начиная от особой экономической зоны (которая строит сейчас там инфраструктуру, очень серьезные инженерные объекты) и заканчивая МИЭТом, который совсем недавно получил статус Национального исследовательского университета, выиграв государственный конкурс [26 апреля 2010 МИЭТ получил статус "национальный исследовательский университет" (НИУ) и вошел в число трех десятков университетов России, которые получат усиленное бюджетное финансирование своих программ развития — Zelenograd.ru]. Сейчас достаточно много ресурсов концентрируется на этой небольшой площадке. И задача Нанотехнологического центра – выстроить всё это в некую технологию формирования таких компаний, их "упаковки", как я уже сказал, и вывода на рынок продуктов или технологий — либо продажа самих компаний. Здесь нужна помощь "Роснано". Для чего?
Ну, во-первых, у "Роснано" очень хороший менеджмент в этом направлении. В России существует достаточно много аналогичных институтов развития (РВК, например, много всяких фондов инноваций и прочего), но, к сожалению, на мой взгляд, они очень слабо работают, потому что… ну, потому что не работают. А "Роснано" в этом плане будет работать, мы очень на это рассчитываем. И второе, что немаловажно — это поддержка "Роснано" с точки зрения продвижения продуктов. Не секрет, что это очень мощный рычаг, к примеру, у них есть очень хорошее влияние в регионах — чуть позже я на примере одного из продуктов расскажу, как это, на наш взгляд, должно работать. И у нас в стране поддержка такой структуры очень важна для поддержания продукта, так уж устроен наш рынок…
А.Э. – То есть "Роснано" будет, в том числе, выстраивать некую цепочку, чтобы этим новым компаниям было, куда сбывать продукцию и где её производить?
А.К. – Да, формировать рынок. Пример — один из наших проектов, энергосберегающие системы [ЗИТЦ Энергосберегающих технологий, интервью в рубрике "Судьба резидента" — Zelenograd.ru], разработанные совместно с Челябинским политехническим институтом и одной из челябинских компаний. Что здесь интересно: в их внедрении очень важна законодательная база. К примеру, законодательство, которое сегодня регулирует взаимоотношения заказчиков и энергоподающих компаний, говорит о том, что учёт расхода энергоресурсов должен быть "подомовым", а это означает, что особой экономии нет — люди в доме живут все очень разные, и никто в экономии не заинтересован.
Е.П. – То есть нужно вести поквартирный учет – причём, именно законодательно?
А.К. – Правильно, законодательно. Сейчас мы уже предложили это в "Роснано", сформулировали, и они, по уже отработанной ими технологии, пошли воплощать эту "нормативку" в жизнь. Это очень важно. Кроме того, важно их влияние в регионах, ведь именно там понадобится запускать тот или иной проект. Мы надеемся, что и в этом "Роснано" окажет нам поддержку.
А.Э. – "Роснано" выступает рычагом не только финансовым, но и законотворческим? То есть она своим ресурсом выходит, например, в Госдуму или в правительство, чтобы эти продукты... лоббировать?
А.К. — В хорошем смысле этого слова – да, ничего тут странного нет: лучше лоббировать свои продукты, чем покупать чужие и… на определенных условиях, скажем в кавычках. Именно такая поддержка и интересует ЗИТЦ и (отчасти) МИЭТ, как заявителей проекта Нанотехнологического центра. Разумеется, и деньги играют в нашей жизни не последнюю роль. Напомню, что мы рассчитываем получить деньги на закупку оборудования, чтобы доукомплектовать купленную ранее линию, в которую уже вкладывались деньги и МИЭТа (за счет одной из программ), и ЗИТЦ, как хозяина помещений и инженерной части. К деньгам "Роснано" на закупку оборудования — порядка 800 миллионов рублей — мы относимся крайне осторожно, потому что условия, на которых их предоставляет "Роснано", не такие уж простые. По сути, оборудование будет взято в аренду, за него нужно будет платить деньги, оно должно будет работать и приносить деньги.
А.Э. – То есть это будет некая кредитная линия в "Роснано", а не заранее расписанные транши выделения денег — вы просто сможете ими воспользоваться, когда понадобиться?
А.К. — По сути, да. Сейчас мы выбираем необходимое оборудование, "Роснано" будет самостоятельно закупать его на свой баланс, а мы будем им пользоваться на условиях аренды — пока вырисовывается такая схема. И она, на самом деле, более правильная.
А.Э. – Насколько я знаю, "Роснано" всегда предусматривает через какое-то время (три-пять лет) выход из проектов, в которые она инвестирует. Как будет осуществляться этот выход в вашем случае, если прямых инвестиций нет, оборудование будет на балансе "Роснано"?
А.К. – Прямые инвестиции тоже будут. Вторая часть субсидирования — так называемый операционный бюджет, ведь малым компаниям надо помогать и с точки зрения их формирования, "упаковки" и продвижения на рынок. Более того, мы рассчитываем вносить какие-то деньги и в уставной капитал этих компаний, чтобы помогать им на начальных стадиях, это нормальная схема.
Конечно, "Роснано" предусматривает и выход из этого проекта. Но хочу еще раз напомнить, что для них быстрая окупаемость Нанотехнологического центра не является главной задачей, которую они обычно ставят для продуктовых проектов. По той бизнес-модели, расчет которой мы сейчас заканчиваем, через три года "Центр трансфера технологий" — юридическое лицо, которое сейчас будет зарегистрировано в качестве управляющей компании, — должен выйти на точку безубыточности по операционному бюджету, то есть мы будем вкладывать и параллельно уже получать деньги. За следующие три года мы должны возвратить операционный бюджет заявителям, это около 420-430 миллионов рублей "живых денег": 30% операционного бюджета вкладывает ЗИТЦ (это было главным условием) и 70% вкладывает "Роснано". Эти средства и будут направлены на поддержку тех самых "стартапов" и производственной линии, которая должна будет работать и предоставлять услуги.
Процедура выхода "Роснано" из проекта будет очень жестко прописана в инвестиционном соглашении, которое мы сейчас подписываем. Существуют разные варианты – например, продажа доли заявителю, в данном случае — ЗИТЦ, поскольку контрольный пакет в любом случае будет принадлежать ЗИТЦ, ведь помимо операционного бюджета компания вкладывает в центр и свои основные фонды, это условие будет "Роснано" соблюдено. Как вариант, бывает и продажа доли менеджменту компании, что могло бы очень стимулировать людей, которые будут заниматься этим проектом. В инвестиционном соглашении мы предусмотрим различные варианты, а какой из них сработает – жизнь покажет.
Е.П. – Для Нанотехнологического центра в Зеленограде планируется какое-то строительство?
А.К. – Нет, строительства никакого не будет, поскольку в проект войдут существующие помещения ЗИТЦ – в том числе, сейчас там запускается "чистая комната". Всё это перейдёт в проектную компанию, "Центр трансфера технологий микро— и наносистемной техники". Это было изначальное условие "Роснано" — никаких строек, они же понимают, что такое у нас "стройка", опытные в этом смысле… Они сказали: "Если кто-то хочет строить – это сейчас не для нас". Возможно, если мы покажем успех проекта за ближайшие пару лет… Во всяком случае, мы обсуждали с "Роснано" возможность инвестирования в новый большой проект ЗИТЦ — комплекс в 27 тысяч кв.метров, который будет строиться на площадке МИЭТ, и для которого нужен серьезный инвестор.
Поддержка "стартапов": "Наша цель – чтобы их было больше"
Е.П. – Когда в октябре в Зеленоград приезжал Анатолий Чубайс и встречался с рядом представителей зеленоградских фирм, оказалось, что эти фирмы просят не достаточно много для "Роснано". И "Роснано" может заинтересоваться созданием в Зеленограде "посевного фонда", который и будет делить деньги на всех… Нанотехнологический центр – это реализация той идеи?
А.К. — Близко к этому, да… Есть понятие "посевных фондов" Российской венчурной компании, тут тоже будет нечто похожее, но суть в том, что те "посевные фонды" (и инвесторы на любом следующем уровне инвестирования) должны видеть, во что они инвестируют, поскольку там речь идёт о соинвестировании частных денег. А мы хотим сами рассматривать эти "зернышки" еще на самой начальной стадии, на кафедрах, со студентами старших курсов и аспирантами, не обязательно из МИЭТа — вокруг множество компаний, включая и московские. Главное – в том, чтобы выдерживались заявленные направления, традиционно связанные с микроэлектроникой. Конечно, вряд ли мы станем поддерживать компании, ноу-хау которых относятся к хлебопекарной промышленности, этим занимаются другие люди, а наше направление традиционно — микроэлектроника. Рассмотрев компании на начальной стадии, мы поможем им, "упакуем", а вот уже дальше – подключатся и РВК, и частные инвесторы…
Е.П. – Значит на первой стадии отбор "стартапов" будет вести именно наш Нанотехнологический центр? Это будет какой-то конкурс?
А.К. — Да-да, у нас будет Наблюдательный совет, возглавить который мы предложили ректору МИЭТа Юрию Александровичу Чапыгину, будет Совет директоров в пять-семь человек и небольшой так называемый Инвесткомитет, который после экспертизы будет рекомендовать те или иные проекты Наблюдательному совету. Но хочу сказать, что и эти процедуры, и экспертиза не будут очень сильно забюрократизированы. Поскольку проекты связаны с МИЭТом, мы уже сегодня знаем с десяток компаний, которые мы готовы поддержать на начальной стадии.
Е.П. – Сейчас можно назвать эти компании – первые "стартапы" будущего Нанотехнологического центра?
А.К. – Я не стану их называть, но скажу об их направлениях. Про энергосберегающие технологии я уже сказал, это обязательно войдет. Затем, биомедицина, которая очень неплохо развита на кафедре в МИЭТе, и бизнес там есть — вы уже знаете про работающие компании, а сейчас там затеяли и ряд новых проектов, и мы будем их поддерживать. Есть несколько компаний вокруг университета, традиционно занятых разработкой дизайна и учрежденных, в том числе, и ЗИТЦ — такие как IDM Плюс и ряд других компаний. И есть еще совсем новые компании, организованные, по сути, выпускниками МИЭТа буквально прошлого года.
Е.П. – Это те самые МИПы, которые создаются в вузах по 217-му закону? [Федеральный закон № 217 "…о создании бюджетными научными и образовательными учреждениями хозяйственных обществ в целях практического применения (внедрения) результатов интеллектуальной деятельности" — Zelenograd.ru]
А.К. – Ну, с 217-м законом, как известно, всё очень не просто… там есть сложности с точки зрения уставного капитала, потому что по закону 217 институт должен вложить в него не менее 25% своей интеллектуальной собственностью. Но, поскольку наши патенты оценить высоко довольно сложно по разным причинам… Кроме того, соотношение долей в этих компаниях очень жестко регулируется. Вообще, МИПы у нас есть, университет организовал, по-моему, уже пять или шесть таких компаний, и мы на них тоже будем внимательно смотреть. Вот, например, есть компании, занимающиеся разработками в области датчиков физических величин на кафедрах МИЭТа, там это направление очень развито…
А.Э. – Можно такой философский вопрос: вы сейчас назвали направления и какое-то количество компаний… А сколько компаний должно успешно работать, "вариться" в этом "котле" для того, чтобы был постоянный выход инноваций? Сто, двести?
А.К. — По тем планам, которые мы себе намечали, ежегодно предполагалось "запускать на орбиту" около десяти новых компаний. Хочу напомнить статистику, которую часто приводят и которая всем известна по практике аналогичных американских процедур: если "выстреливает" одна из десяти компаний, это считается большой победой и высоким результатом. Вряд ли наша практика окажется другой. А оставшиеся девять компаний какое-то время будут работать, будучи в разной мере успешными, либо закроются. Но какая-то из десятка, как мы рассчитываем, выйдет на серьезный результат, на серьезный оборот — собственно, это и является нашей задачей. И потом уже такую компанию подхватят более серьезные инвесторы, потому что понятно — чтобы вывести продукт на определенный уровень массовых продаж, даже по российским меркам, требуются значительные средства, это не три миллиона рублей и даже не пять… Можно привести в пример единственную компанию в области высоких технологий — "Глобальные навигационные системы", которая занимается разработкой изделий для ГЛОНАСС, ее очень много пиарили, она вышла на биржу, — так вот, в нее, пока она дошла до биржи, было вложено 200 миллионов рублей. Дойти до биржи означает, что компания действительно кому-то интересна. Вот у нас в глобальной перспективе такая задача и стоит – получать такие компании.
А.Э. – Порядка сотни таких компаний за те шесть лет до выхода на окупаемость, о которых вы говорили?
А.К. – Наверное… Я могу сказать, что в "Технологической деревне" на той же площадке МИЭТа сегодня работает порядка сорока компаний, которые родились сами по себе, и которым никто ничем не помогал. И тут тоже надо быть осторожным, чтобы не получилось так, что все построились в затылок и пошли, а мы будем говорить — что кому делать. Нет у нас такой цели и задачи. Она несколько другая: чтобы таких компаний было больше. А уж как они пойдут, строем, в ногу или даже в разные стороны – это не важно.
Контрактное производство и разработка: "Сделаем чип из "голой" идеи"
Е.П. – Мы поговорили о деятельности Нанотехнологического центра, как инкубатора молодых компаний. Но, как я понимаю, будет еще и другая сторона его работы – технологическая, разработка и выпуск продукции? Расскажите немного о ней.
А.К. – Да, два других направления – это предоставление технологических услуг. Первую очередь микроэлектронного производства кристаллов мы запустим, наверное, уже к концу этого года, на базе линейки оборудования, которое закупалось еще МИЭТом и частично Зеленоградским инновационно-технологическим центром. Хочу напомнить, что сегодня на площадке МИЭТ уже работают несколько Центров коллективного пользования: помимо механообработки и печатных плат [Центр коллективного пользования (ЦКП) "Изготовление электронных изделий и аппаратуры" на территории "Технологической деревни" МИЭТ – Zelenograd.ru] на этой площадке уже запущен Mask Shop (Центр по изготовлению фотошаблонов), уже пошли заказы от "Микрона", "Ангстрема" и других компаний. Работает центр сборки микросхем [ЦКП "Сверхточная сборка электронных изделий и аппаратуры" – Zelenograd.ru]. После запуска производства кристаллов это всё будет интегрировано в единую сквозную цепочку. И затем мы будем предоставлять любым компаниям набор технологических операций, маршрутов и отдельных блоков этих маршрутов на условиях аутсорсинга.
Мы рассчитываем таким образом заработать деньги на содержание этого производства, что, на самом деле, стоит достаточно дорого. Абсолютные цифры мы сейчас просчитываем, смотрим аналогичные центры — например, в МИЭТе есть государственный научный центр, который делает нечто подобное, но там технология уже немного подотстала. Подобные услуги принято оказывать во всём мире. У нас есть несколько партнеров в Америке и Европе, где мы хотим выстроить такую же технологию — чтобы заказчик просто по электронной почте присылал выверенный маршрут, имеющиеся спецификации, и получал готовое изделие. По фотошаблонам такой процесс уже запущен. Так вот, на содержание подобного центра нужно тратить примерно 80 миллионов в год — даже если не запускать там никакого производства пластин, а только поддерживать всё в рабочем состоянии: чтобы был микроклимат, чистое помещение, соответствующее нормам, оплата коммунальных платежей, зарплаты инженерам и наладчикам, которые будут всё это обслуживать…
И вторым из направлений работы Нанотехнологического центра будет ведение разработок — выполнение собственными силами тех НИОКРов, которые сегодня делаются, в частности, Зеленоградским инновационно-технологическим центром. Предварительно предполагается, что основные разработки, которые проводил ЗИТЦ, также перейдут в новый Центр нанотехнологий, чтобы сконцентрировать там усилия и технологов, и разработчиков.
Е.П. – Как я понимаю, в Нанотехнологическом центре будет работать заказное производство для разных компаний, в том числе и тех, которые будут находиться в самом центре?
А.К. — Да, конечно.
А.Э. – Вопрос "чайника": вот у меня возникла идея, но я – абсолютно не технарь. Я правильно понимаю, что я могу прийти в ваш центр и обратиться в компанию, которая мне что-то спроектирует, потом они отдадут это на производство, и в итоге, спустя какое-то время, получится опытная "коробочка", которая реализует мою "голую идею"? И это будет сравнимо по цене, скажем, с Китаем или с Юго-Восточной Азией – так или нет?
А.К. – Всё так, но здесь очень важным фактором должна быть возможность коммерциализации такой идеи, потому что идей может быть много и разных…
А.Э. – Нет, допустим, я, как автор идеи, финансирую всё это…
А.К. – Тогда другой вопрос :)
А.Э. – Я хочу сказать, что центр — это база, которая быстро превратит мою идею в готовую "коробочку", и я увижу, работает моя "коробочка" или нет.
А.К. – Да, есть группа компаний, которая сделает сам проект, потом его можно будет изготовить на производстве кристаллов. Если ваша идея заключается в изготовлении микросхемы, допустим, уровня 45 нанометров, которого в России нет и не будет ближайшие 100 лет — тогда мы закажем её на какой-то зарубежной фабрике.
А.Э. – Кто-то мне сделает дизайн "коробочки", кто-то – форму, потом ее соберут и выдадут мне — только плати?
А.К. – Да. Такая технология у нас предусматривается.
А.Э. – Ну, отлично, если так.
Е.П. – Ведь в зеленоградской особой экономической зоне (ОЭЗ) тоже предусматривалось сделать что-то похожее?
А.К. – На начальном этапе, в первых планах по созданию зоны задумывалось, что, помимо самих компаний, которые там будут работать, мы создадим в Алабушево очень хорошую инфраструктуру: Центр коллективного пользования, Центр подготовки кадров… Сегодня эти проекты, на мой взгляд, притормаживаются — в силу отсутствия финансирования, отсутствия общей идеи и… некоторого охлаждения к особым экономическим зонам со стороны больших начальников. Не секрет, что с появлением Сколково ориентиры несколько сместились — к моему глубокому сожалению, поскольку я хочу, чтобы проект ОЭЗ успешно реализовался. Но так уж у нас устроено: если большие начальники не слишком внимательно смотрят на проект, то и сама первоначальная идея, и отношение к проекту финансовых органов и структур ослабевают. Это означает, что ослабевает и объем государственных средств, на которые можно было бы эту инфраструктуру создать — а других-то вариантов нет. Частный инвестор сегодня не пойдет создавать инфраструктуру, его трудно убедить, потому что риски очень велики — до сих пор непонятно, что будет с рынком через год-два. Вкладывать сейчас деньги в создание какого-то небольшого производства, где будут размещать заказы резиденты ОЭЗ и другие компании… На мой взгляд, найти такого инвестора сегодня не реально. Поэтому МИЭТовская площадка ОЭЗ приобретает сейчас особое значение — она уже запущена и работает, в том числе, и для тех резидентов, которые начнут скоро строиться в Алабушево.
"Дежа вю": ОЭЗ – Наноцентры — Сколково
Е.П. – А сам Нанотехнологический центр не войдет в ОЭЗ, как частично принадлежащий ЗИТЦ? Ведь ЗИТЦ входит в особую экономическую зону…
А.К. – Ну, это юридически совсем не связанные вещи. ЗИТЦ останется резидентом, будет реализовывать свой проект в ОЭЗ, более того, будет достаточно сильно развиваться. Мы запланировали строительство на площадке МИЭТ еще одного достаточно большого корпуса, в котором разместится образовательная часть (совместно с институтом) и Центр трансфера технологий. Проект этот в свое время прошел экспертизу, сейчас ЗИТЦ внес изменения в свой бизнес-план, и мы планируем самостоятельное строительство этого комплекса, потому что государство не хочет его финансировать — по причинам, которые я описал ранее. ЗИТЦ принял решение оформить этот земельный участок и начать там строительство совместно с некоторыми инвесторами, которые сейчас подбираются. В принципе, это, наверное, правильно, на этой стадии частный инвестор лучше просчитывает риски, чем государство — это известно во всем мире. Мы вели переговоры относительно кредитования этого комплекса и с ВЭБом, и с крупными государственными банками, которые могли бы выдать такие долгосрочные кредиты. Для этого у МИЭТа есть преимущество, отличающее его от других компаний-резидентов – оно состоит в том, что у него есть собственность, а значит, есть о чем говорить с инвесторами. Ведь сейчас инвесторы и банки не обсуждают вариантов кредитов, если нечего заложить — мелкий кредит, до 10-20 миллионов, еще могут дать, но выше… А на строительство такого комплекса надо больше миллиарда рублей, это серьёзные деньги, их нужно чем-то подкрепить.
А.Э. – Получается опять какая-то внутренняя конкуренция – Нанотехнологический центр конкурирует с особой экономической зоной, с какими-то её идеями. С Центром вроде всё проще, и деньги выделены, поэтому он будет быстрее реализован. А ОЭЗ – большой проект, там всё медленнее, и он проигрывает в этой внутренней конкуренции. Какие вредители создают эту внутреннюю конкуренцию?
А.К. – В большом проекте, естественно, всё сложнее. Я бы не назвал это внутренней конкуренцией, просто у ОЭЗ – более далёкая перспектива… Если рынок будет расти, тогда и у государства, и у частных инвесторов появится желание построить там эти инфраструктурные объекты. На данной стадии я этого не вижу. Сейчас новое руководство филиала [Зеленоградского филиала ОАО "ОЭЗ" — Zelenograd.ru] занимается этой проблемой, совершает поездки… Я знаю, что в ближайшее время будет серьезный форум в Финляндии, который будут открывать наш премьер вместе с премьером Финляндии – и там будут попытки найти инвесторов на инфраструктурные проекты в ОЭЗ. Хорошо, если это получится.
ОЭЗ и Нанотехнологический центр вряд ли будут конкурентами, потому что рынок таких услуг достаточно большой. Это видно уже по площадке МИЭТ, которая вся заполнена — там сейчас нет возможности приехать и разместиться новым компаниям. Именно поэтому там развивается инфраструктура. Конкурентное преимущество МИЭТовской площадки ЗИТЦ заключается в том, что там не только предоставляется в аренду помещение, но и обеспечивается весь набор услуг (технологических, проектных, испытательных, маркетинговых, сейчас уже и бухгалтерских), что очень удобно для малых компаний. Если то же самое получиться реализовать в Алабушево, — может быть, чуть позже, когда найдется инвестор на эти большие инфраструктурные проекты, — будет хорошо. Там просто будет другой масштаб, компании будут большие. Здесь, на площадке МИЭТ, они маленькие.
Е.П. – Мы контактируем с зеленоградским Центром развития предпринимательства, и я сейчас из ваших уст слышу то же, что говорится обо всех технопарках, бизнес-инкубаторах и особых зонах. Сегодня – особенно хорошо это видно из обсуждений экспертами Сколково, новой русской "Кремниевой долины" — часто возникает вопрос: а почему никто не анализирует итоги и ошибки предыдущих попыток? Такое впечатление, что новые проекты, в частности, Нанотехнологические центры, стремятся снова реализовать то, что и в самом деле нужно, но не было реализовано их предшественниками и "завяло". Взяли ту же идею, назвали по-другому и получили другие деньги. Есть такое?
А.Э. – Да, тщательно наступают на те же грабли…
А.К. – Ну, если говорить о Сколково, мне кажется, что трудно здесь с вами не согласиться. Сейчас разрабатывается законодательная база для Сколково – и я даже не знаю, что там можно придумать дополнительно к тому, что уже есть в особых экономических зонах.
А.Э. – Такое ощущение, что все забыли о том, что есть особые зоны, и старые идеи преподносятся опять: вот, к нам пойдут мировые мировые бренды, будут налоговые льготы… Это всё уже было!
А.К. – Наверно. И в проекте ОЭЗ, когда он начинался, руководителей территориальных управлений собирал за круглым столом премьер и говорил — "Мы вам всё обеспечим!"…
Е.П. – У людей, которые наблюдают за процессом не первый год, наверное, уже возникает некоторое "дежа вю" :)
А.К. – Да :) Всё это действительно уже было. Может быть, придумают ещё что-то такое … например, совсем освободят от налогов, как в Китае – и это будет отличать Сколково от других подобных начинаний, потому что уровень налоговой поддержки, предложенный для резидентов ОЭЗ, слабоват для мировых "брендов". Но ведь и это не главное, это не означает, что завтра те же Nokia и Micrisoft выстроятся к нам в очередь. Им нужно нечто другое. Может быть – другой взгляд на страну в целом…
А.Э. – Кстати, переполненность площадки МИЭТа тоже наводит на мысль о Сколково, где места, конечно, побольше, чем на площадке МИЭТ, но всё же не бесконечно много. При бурном развитии проект Сколково очень быстро "уткнётся" в существующие естественные границы – с одной стороны там МКАД, с другой Одинцово. И наша ситуация в Зеленограде очень похожа: в Алабушево территория еще очень сильно недоразвита, а МИЭТ уже переполнен. И куда идти новым компаниям, которым и деньги выделяют, и технологическая база уже есть? Им просто негде существовать. Такая проблема есть?
А.К. – С точки зрения территориальных ограничений я с вами абсолютно согласен. Цифры я точно не помню, но, по-моему, речь идет о порядках с точки зрения масштаба, если сравнивать Сколково с Кремниевой долиной в США, как это любят делать организаторы проекта Сколково. Поэтому и есть опасение, что в Сколково получится что-то "местечковое": несколько университетов и институтов что-то там построят, построят хорошее жилье, и этим всё закончится. А такая площадка должна иметь почти безграничное развитие – нет, разумеется, ограниченное, но масштабное, большое. В Сколково, если я правильно помню, проекту отводится участок всего лишь примерно в десятую часть Зеленограда, а Зеленоград – это вовсе не большой технополис с точки зрения аналогичных проектов других стран. Но… Что выбрано, то выбрано, дай Бог успешно реализовать этот проект. На мой взгляд, любые проекты в этой области, если они будут успешными — они сдвинут ситуацию. Другое дело, что пока не получается громко заявить, что та или иная площадка у нас в России сильно заработала. Может быть, Сколково заработает, и по его примеру – другие?
А.Э. – Пусть лучше Зеленоград заработает…
Е.П. – Зеленоград уже работает, как я понимаю, раз в МИЭТе существуют и продолжают возникать новые компании. А какие ближайшие важные даты будут у проекта Нанотехнологического центра?
А.К. – Я хочу еще раз обратить внимание на то, что менеджмент "Роснано" в проектном управлении заслуживает очень высокой, на мой взгляд, оценки. Там очень серьезно относятся к подписанию инвестиционного соглашения и всех юридических документов. К примеру, в нашем проекте "Роснано" специально нанимает троих консультантов, юридическую компанию, которая занимается юридическим сопровождением сделки, целую компанию технических специалистов, которая проводит экспертизу по правильности выбора оборудования и т.д., а также специалистов по "стартапам", которые буквально всю прошлую неделю вели беседы с руководителями наших первых "стартапов", выясняя их серьезность и потенциальную продаваемость. Серьёзный подход требует некоторого времени. Насколько я помню, назначена ключевая дата — 17 июля, когда должно состояться одобрение сделки Наблюдательным советом "Роснано". После этого состоится регистрация самой проектной компании, внесение долей и – старт.
Елена Панасенко, Александр Эрлих